Белая радуга

– Нет, наши родители – педагоги, мама – учитель рисования, а папа – географ. В Институте мама работала лаборанткой, а папа – сперва санитаром в их клинике, потом завхозом на одном из этажей. Кадры для всех отделений Института готовятся целенаправленно, многие сотрудники продолжают родительские династии. Но Институт нуждается и в местных работниках вплоть до обычных уборщиков, которые не станут болтать. А для этого не всегда достаточно высокой зарплаты, людей нужно мотивировать чем-то более весомым, как в нашем случае. А еще, думаю, мы их просто заинтересовали, сиамские близнецы не каждый день рождаются. – Элла замолчала и поерзала на диване, стараясь пристроить поудобнее забинтованные кисти, потом продолжила: – До определенного момента родители честно трудились и не задавали лишних вопросов. Я помню, как мы с Инкой всякий раз радовались, когда наставало время обследований или просто родители брали нас с собой на работу. Мы спускались на лифте глубоко под землю и оказывались будто бы в настоящем городе, но только там было интереснее, богаче и чище. Вообрази себе улочки, выложенные булыжником, магазинчики, кафе и пекарни. Уютные кинотеатры, сменные выставки, бассейны, замаскированные под озера, – и все это на каком-нибудь минус пятом этаже. За столиками кафе сидят почтенные профессора, многие из них почти никогда не бывают на поверхности, чтобы не терять понапрасну времени. Прогуливаются выздоравливающие больные. Все там были к нам очень добры, и это место казалось нам с сестрой настоящим раем на земле. Правда, никому нельзя было рассказывать в школе, да и кто бы поверил. Мы с Инкой мечтали, что тоже будем там работать. – Девушка прерывисто вздохнула и помрачнела. – Мы уже поступили в универ, когда стали понимать, что с родителями творится что-то неладное. К тому времени они получили новые назначения с таким уровнем секретности, что вытянуть из них хоть что-то стало немыслимым делом. На их новых рабочих местах мы тоже никогда не бывали. Мы с Инной решили, что у отца и матери проблемы личного характера. Переживали, даже плакали – вдруг разведутся. Мама ходила в храм и возвращалась совершенно убитая, отец замкнулся в себе и был все время мрачен. А потом они попали в аварию. Ехали на машине в Питер, по пути случайно заметили нас с сестрой, предложили составить им компанию. Инка согласилась, а мне нужно было готовить какой-то дурацкий доклад…

Девушка надолго замолчала. Эдуард не выдержал, пересел к ней на диван, положил руку на хрупкое плечо. У него сильно разболелась голова, да и со зрением в единственном здоровом глазу дела шли неважнецки: предметы то расплывались, то неохотно принимали прежние формы. Кроме того, Эдуард пока никак не мог сообразить, о чем пытается рассказать ему Элла.

– После смерти родителей я нашла у них в ноутбуке – они пользовались одним на двоих – вроде как наброски письма. Без адреса, без обращения, они просто не знали, куда его можно послать. В этом письме они писали чудовищные вещи об Институте, об опытах, о которых я никогда не слышала. О том, что в ходе этих экспериментов на свет появляются странные дети, бо́льшая часть которых выбраковывается и уничтожается без всякой пощады.

– Дети? – насторожился и сел ровно Эдик.