Белая радуга

– Ну некая группа лиц, обладающая огромным влиянием и средствами, планирует с помощью проекта «Первенцы» изменить мировой расклад. Именно они диктуют правила экспериментов. Хотят знать о ребятах все, прежде чем возьмут их в оборот.

Редкий уже не мог оставаться на месте, вскочил с дивана, прошелся пару раз по гулкому холлу спящей больницы. Сразу сорвал дыхание, к тому же снова начались эти игры со зрением. Теперь он даже не понимал, горит свет в коридоре или погашен. Так что он поспешил вернуться к Элле и задал новый вопрос:

– Значит, ты думаешь, что и сегодняшний пожар мог быть частью эксперимента?

Элла пожала плечами, посмотрела на свои перебинтованные руки.

– Этого я не знаю. Но озверевший пес в здании был экспериментом, мы помогали его готовить.

– Мы? Хочешь сказать, делами гимназии заправляет Институт?!

– Я ведь уже это сказала. Если в маленьком городе есть подразделения Института, то можно не сомневаться, что все лучшие школы находятся в его ведомстве. А «Белая радуга» – как раз лучшая.

– И все учителя знают? И директор повязан?! – Эдик уже кричал в голос.

Котенок испуганно уставилась на него.

– Не факт. Но точно я сказать не могу. Обычно мы работаем парами или тройками. Старший в группе знает о новом эксперименте, участвует в его подготовке и заранее предупреждает других, чтобы не пострадали. Да и вообще следит, чтобы не было жертв, цель ведь не в этом. Но о взрывах я была не в курсе, хотя общалась со старшим всего за пару минут до того. Как раз предупредила его, что в гимназии больше работать не буду.

– Почему, позволь узнать? Совесть замучила?

– Из-за Платона Воронцова. Я поняла, что он уже почти догадался. Парня с абсолютной памятью не обманешь, он легко запоминает малейшие нюансы мимики человека, его движения, манеру говорить. Думаю, он сразу заподозрил неладное, но сомневался – близнецы бывают очень схожи, и не только внешне. Он спрашивал у тебя про нас с Инной?

Редкий кивнул головой, потом вдруг вспомнил, что Инной еще прежде почему-то интересовался Антон.

– Но ты бы осталась в «Апофетах», верно? – спросил он. – И продолжала работать на Институт?

Элла кивнула с каким-то мрачным отчаянием:

– Да.

– А тебе не приходило в голову, что они могли просто устранить твоих родителей, когда те стали помехой? А затем и тебя, едва ты оказалась под подозрением?

Элла отчаянно взметнула к лицу перевязанные руки, словно защищаясь от своего самого страшного кошмара:

– Нет! То есть да, я думала об этом. Мысли ведь разные в голову приходят, им не запретишь. Когда я нашла черновики того письма родителей, то вспомнила, что в тот день оба были выходные и с утра отправились в Институт на профилактический медосмотр и всякие укрепляющие процедуры – в Институте пекутся о своих сотрудниках. Конечно, под видом витаминной капельницы человеку можно ввести что угодно. А авария произошла из-за того, что отец вроде как потерял сознание и выехал на другую полосу.

– Ну вот!

– Ничего не вот! Родители ведь ничего не успели предпринять, да и кто бы им поверил? У меня при чтении письма были мысли, что родители сошли с ума, по крайней мере, один из них, тот, кто писал. Потому что там еще было написано о странных существах, о рабочих-мутантах, созданных в Институте. Это теперь я знаю, что они действительно существуют… После аварии доктора Института очень старались спасти хотя бы Инну – ее единственную вытащили из машины живой. Но у нее был поврежден мозг…

Элла замолчала, глядя перед собой пустым взглядом. Наверное, нужно было оставить ее в покое, но Эдик не мог остановиться:

– Почему ты начала работать на Институт?

– А что еще мне оставалось? – пожала плечами девушка. – В семнадцать лет я осталась одна. Руководство Института сразу взяло надо мной опеку. Полгода я даже жила там просто потому, что не могла находиться в своей квартире без истерики даже час. Они помогли мне не сорваться, продолжить учебу. Уже после окончания университета я получила предложение работать на них и согласилась, потому что ненавижу быть должницей. Тогда мне рассказали о проекте «Первенцы» и предложили связаться с Кинебомбой, стать частью «Апофетов». Они знали, что я уже знакома и с ним, и с тобой.

Эдуард вспоминал. Три года назад он уже и не надеялся вернуть Эллу. Даже не знал толком, где она живет, не выскочила ли замуж. Потом однажды встретил ее в Питере на Марсовом поле. Был промозглый ноябрь, она стояла у Вечного огня, протянув к нему замерзшие ладони. Он чудом тогда ее заметил, обычным маршрутом возвращаясь с работы. Застыл на месте, не смея поверить своим глазам. А сердце почему-то стучало где-то в коленках…

– Ты только поэтому возобновила отношения со мной?

– Да, – не стала отпираться девушка. – До этого бегала от тебя, боялась, что просто умру, если снова увижу. Но тут вариантов не оставалось.

– Значит, переступила через себя, чтобы шпионить за нами? – прошипел он сквозь зубы, ощущая себя так, словно змея только что скользнула через рот ему в желудок.