Белая радуга

– Приятно. А до тебя за мальчиком наблюдал другой мужчина, очень нервный. Полагаю, у вас какая-то небольшая группа? И вы тоже входите в их протоколы экспериментов, – недобро ухмыльнулся он. – Как и мы, впрочем.

– «В их» – это кого? – опешил Эдуард. – И «мы» – это кто?

– Вызов полиции откладывается? – спросил Гриша деловитым тоном и одернул плащ.

Эдик сердито засопел в ответ.

– Да ты не обижайся! Просто было бы странно, начни я прямо тут вдруг колоться, чем занимаюсь. Спроси я тебя о вашем, э-э, кружке, ты бы ответил? Притом что вы свои наблюдения ведете лет десять, не больше, а среди нас есть те, кто наследовал дело отцов. Подкидыши, те, кого нашли в этом парке, – думаешь, они были первыми? Так что, если будет интерес, захочешь нас найти, дам подсказку.

Эдуард пытался переварить услышанное, а Гриша просто стоял рядом и очень по-доброму смотрел на него.

– А что вам, к примеру, нужно от нас? – хрипло и неловко спросил наконец Эдик. – Сотрудничество, сведения?

Мужчина энергично помотал головой.

– Ни-че-го. Я ведь уже дал понять, что мы знаем гораздо больше, чем вы. Но вот от чего никогда бы не отказались, так это от пополнения. За последний год мы потеряли нескольких человек. Как вы понимаете, гораздо проще пригласить тех, кто знает о детях и проявляет многолетний интерес к их судьбам. Но сразу предупреждаю – возьмем лучших, балласт нам не нужен.

– А еще никто никуда не переходит! – обиделся Редкий. – Просто интересно… Ну и чем, к примеру, вы таким занимаетесь, к чему бы мы могли присоединиться?

Гриша посерьезнел, и его бледно-карие глаза стали совсем печальными.

– Дел хватает. В этот раз мы хотим подольше понаблюдать за ребятами, постараться как можно больше разузнать о тех, кто их исправно поставляет в этот мир. Потом детей придется уничтожить…

Редкий, который уже почти ощутил расположение и рабочий интерес к новому знакомому, так и отпрыгнул от него, издав сдержанное рычание. Потом оглянулся, чтобы посмотреть на Платона, удостовериться, что ему ничто не угрожает. На причале мальчика уже не было, и сердце Эдуарда совершило бешеный скачок. Но в следующий миг он увидел, как тот медленно бредет по островку вдоль скамеек и аккуратных клумб.

Редкий выдохнул и уже спокойно сказал стоящему напротив него человеку:

– Тогда ты зря потратил время. Никто из наших никогда не станет сотрудничать с вами. Черт, да как вообще до такого можно додуматься – убивать детей?

– А если это единственный способ остановить вакханалию, которая вот-вот начнется в этом городе, а потом и во всем мире? – тоном доброго учителя спросил его Гриша.

– Даже тогда! Но спасибо, что предупредили, теперь мы глаз с этих ребят не спустим!

Новый знакомый со вздохом помотал головой:

– У вас ничего не выйдет. Велика вероятность, что детей уничтожат те, кто их создал, – просто сочтут эту контрольную группу недостаточно эффективной, не сумеют вовремя отыскать пятого ребенка. Встанете у них на пути – погибнете сами, с помехами они не церемонятся. Однако если мы увидим, что испытания проходят успешно и возраст старшего из группы приближается к критической черте, – он подбородком указал в спину Платона, – то вмешаемся. Ибо лучше пожертвовать несколькими, нежели потерять целые поколения.

– Но в чем вина этих детей?! – почти в отчаянии выкрикнул Эдик.

Гриша глянул на него мрачно:

– Разве кто-то говорит о вине? Эти дети, возможно, лучшее, что сумел породить наш чертов мир, пусть и неестественным образом. Честные, чистые, добрые. Но на Земле им не место. Приближается время, когда за одно только расположение и дружбу этих славных детишек люди будут убивать и предавать друг друга, думая, что поступают хорошо и правильно. Вот и все, что могу тебе сказать, Эдуард. Пока. Хочешь понять больше, приходи к нам. Но знай – пути назад уже не будет. Так что подумай хорошенько.

Редкий поморщился от этих патетических фраз, хотел ринуться следом за Платоном. Но интуиция подсказывала ему, что вариант надо отыграть до конца. Если перед ним не сумасшедший и действительно существует некая организация, наблюдающая за детьми, знающая тайны их рождения, с ней стоит поддерживать контакт. Как бы ни отвратительно от этого было на душе.

– Ну, допустим, захочу я вас найти, – превозмогая себя, выдавил он. – Ты говорил о какой-то подсказке?

Мужчина пытливо всматривался в его лицо и, казалось, видел насквозь все его потаенные мысли. Потом полез рукой куда-то во внутренний карман плаща. Назад его рука вернулась с зажатым в пальцах прямоугольным кусочком картона, золотым с одной стороны и черным – с другой.

«Подсказка – это визитка с адресом, ага!»

Редкий едва не рассмеялся в лицо новому знакомому. Однако он поторопился с выводами: достав прямоугольник, Гриша разорвал его пополам и одну половинку сунул Эдику. Тот внимательно рассмотрел: ни цифр, ни букв на обрывке не было.

– Ну и что бы это значило?

– Это знак того, что мы с тобой плодотворно пообщались, – разъяснил мужчина. – Я ведь могу до следующей встречи не дожить, а тот, кто покажет тебе вторую половину, скорее всего, будет из наших. Хотя это не точно.