Белая радуга

Центральный вход в парк Редкий не любил и редко им пользовался. Он никогда не мог пройти, не взглянув в ту сторону, где среди полуобрушенных колонн Адмиралтейства нашел свою смерть тот, кого Эдик когда-то считал своим главным мучителем. Теперь Редкий грустил по нему, как по утраченному другу. Но сейчас выбирать не приходилось: он уже позвонил Глебу и разрешил тому бежать по своим неотложным делам.

В этот ранний час в парке было малолюдно, попадались все больше мамочки с колясками или носящимися по аллеям детишками. Платона он заметил на подходе к острову Дружбы. Парень опять стоял на самом краю каменных остатков пристани, чуть подавшись вперед, словно разглядывал в воде свое отражение. В паре метров от него спокойно чистили клювами оперение два белых лебедя – потомки тех, кого когда-то фотографировал Редкий для своей давно заброшенной группы. Ему вдруг стало как-то тесно и томительно в груди, словно он вдруг ступил одной ногой на альтернативную тропку своей жизни. Той, которая могла бы состояться, не приди он в тот день в парк и не найди среди кустов мокрого голого ребенка. Той, в которой он счастливо женат на Элле и приходит в парк со своими детьми. Той, на которую ему хоть убейся, а все равно уже не вернуться.

Он вышел из-под прикрытия деревьев на дорожку и теперь раздумывал: стоит ли подходить к Понедельнику или просто постоять на мостике в надежде, что тот его заметит и подойдет сам? Тогда, возможно, удастся узнать что-то еще о его жизни до парка.

Мимо Редкого прошел какой-то мужчина. Хотя утро было теплое, а день и вовсе угрожал жарой, на мужчине был длинный плащ с поднятым воротником, так что только макушка торчала. Он прогулочным шагом проследовал мимо канала, отделяющего островок от массива парка, и начал подниматься на изогнутый мостик. В самой высокой точке его замер, чуть подавшись вперед, широко расставив ноги. Эдуард решил немного подождать – пусть человек покормит уток и уйдет. Но тот не уходил, и Редкий напрягся.

Он вспомнил, что уже спугнул в прошлый раз наблюдателя, да так и не понял толком, чего тот хотел. Возможно, это был один и тот же человек, как знать. Но стоял он на мостике лицом к озеру, на суетящихся внизу уток даже не смотрел. Значит, смотрел на Платона.

Сделав такой вывод, Эдик начал осторожно приближаться к нему сбоку. Уж на этот раз он не упустит незнакомца, вытрясет из него всю правду. Осторожно ступая по предательски похрустывающему гравию, Эдуард подошел к самому мостику, глянул вверх: мужчина стоял в прежней позе. Вдруг рука его, до этого висевшая вдоль тела, нырнула в карман плаща. Редкий был так близко, что слышал шуршание ткани. Рука помедлила, потом медленно поползла обратно, и Эдуард увидел, что теперь в ней зажат пистолет. Помедлив, рука начала медленно вытягиваться в сторону мальчика. И тут Редкий прыгнул.

Все же увлечения со школы различными единоборствами не пропали даром: он одной рукой захватил шею незнакомца, второй заломил назад руку. Потом резко толкнул его к перилам мостика: мужчина врезался в них животом. Пистолет перелетел через его голову и плюхнулся в воду, утки суетливо бросились кто куда. Все это заняло какие-то доли секунды и произошло совершенно беззвучно: юноша на причале даже не повернул головы. А Редкий уже стащил противника с мостика, утянул под прикрытие одного из старых парковых дубов с широченным стволом. Впечатал в этот ствол и только тогда глянул в его лицо.

На вид незнакомцу было лет тридцать пять. Круглолицый и коротко стриженный, со смешно торчащими ушами. Ростом невелик, макушкой едва доставал Редкому до груди. Эдуард хотел ему дополнительно врезать, но почему-то передумал. Сбило с толку лицо незнакомца, какое-то… в общем, хорошее лицо, открытое. Глаза спокойно и чуточку печально взирали на Редкого, держащего его за грудки.

– Так, я тебя сейчас отпущу, – зловещим голосом посулил ему Эдик, – и вызову полицию. Не вздумай бежать, все равно догоню.

– И что ты сообщишь полиции? – доброжелательно спросил его незнакомец.

– Да что ты парня, черт возьми, собирался пристрелить! Следил за ним!

– Так ты и сам наблюдал за этим самым парнем.

– Я не наблюдал! – рявкнул вполголоса Редкий. – Парнишка – мой знакомый, я как раз собирался подойти и пообщаться с ним.

– Теперь не выйдет с общением, – без издевки, даже сочувственно сказал ему мужчина. – Придется давать показания, а это долгая лавочка. И под конец полицейские будут очень тобой недовольны. Это когда обнаружат, что пистолет фальшивый. Игрушка.

– Ах вот как, – процедил Эдуард, наконец разжимая руки и отступая на шаг. – Ну и зачем нужен был этот цирк?

Мужчина аккуратно расправил воротник плаща, растопыренной пятерней пригладил волосы. Посмотрел Редкому прямо в лицо, улыбнулся приветливо.

– Просто видел тебя рядом с этим парнем не в первый раз, захотелось познакомиться. Придумал с ходу такой вот повод. Я – Гриша, кстати.

– Эдуард, – машинально отозвался Редкий.