Белая смерть

"Американский авиатор?" - сказал Скобелев. «Да. Такая выносливость. Тем не менее, он скончался за двадцать четыре часа. Кажется, это максимальное время, необходимое для того, чтобы бактерии начали работать. Ему было жаль, что ему пришлось приземлиться здесь с неисправностью двигателя, а затем он увидел моих людей. Мы схватили его, когда он передавал наши сообщения ».

"И сейчас?" - спросил Бленкочев. "Теперь, когда все готово, когда мы переезжаем?"

Лидер КГБ выглядел нетерпеливым, как если бы он действительно был членом «Серебряного голубя», формирующим новое будущее. Возможно, приход Бленкочева не был уловкой.

Картер внимательно посмотрел на него.

«Скоро», - улыбнулся Скобелев. «Очень скоро, дорогой Бленкочев, мы расскажем Черненко и остальным, что у нас здесь. Бактериологическая война, которая уничтожит все человеческие жизни, которых она коснется! Они будут кричать и жаловаться, но у них не будет выбора. Они». Передадут контроль над матушкой-Россией. И, присоединятся к нам с вами, мы будем править Россией! Я возьму вооруженные силы, а вы - правительство. Затем мы быстро заставим народы мира сесть за стол мира. , и великая матушка Россия будет вечно милосердно править землей! »

"Ах!" - сиял Бленкочев.

«Я не уверен». - сказал Картер. «Как вы думаете, люди, которые боролись за власть в своих странах, так легко капитулируют? Сражаться за то, во что они верят, - вторая натура. Как только наша сыворотка будет разработана, ваш план мертв».

Скобелев запрокинул голову и засмеялся. Его пастельная фигура тряслась от веселья. Наконец он вытащил из кармана малиновый платок и промокнул глаза.

"Ваша сыворотка основана на данных чилийского солдата и новозеландского атташе?" - посмеиваясь, спросил лидер Серебряного Голубя.

«Да», - сказал Картер.

"Тогда это ничего не стоит!" - сказал Скобелев. «Эти двое умерли от старого штамма бактерий! Даймонда убил новый. Он попал в наши руки как раз вовремя, чтобы стать нашей первой человеческой морской свинкой. Это сработало так хорошо, что мы отказались от остальных. Штамм - тот, который мы используем, чтобы завоевать мир. Твоя так называемая сыворотка ничего не стоит! "

* * *

Камера, в которую бросили Ника Картера, была холодной и сырой. Это была дыра, выбитая из гранитной горы. Тяжелая стальная дверь с лязгом захлопнулась, и он оказался в полумраке, освещенном только светом в коридоре, пронизывающим решетку высоко на двери. Где-то в подземных камерах он слышал женские голоса, низкие, приглушенные, избитые.

Он встал, топнул ногами и обошел камеру. У него не было оборудования. Его оружия и радио не было. Ему нужно было сбежать, чтобы сообщить Хоуку о том, что он узнал.

Он ходил по камере. В ней была узкая кроватка, раковина и туалет. В ней витал запах женщин. Он прошел мимо их камер, когда его привели сюда.

Женщины в поселке Серебряного Голубя были недостаточно хороши ни для чего, кроме секса. Вдали одна из них спела пронзительную песню печали и предательства. Запертые до вызова, продолжали принимать противозачаточные порошки, смешанные с едой, они были здесь только для физического удовольствия Серебряных Голубей.

Это удовольствие было единственной целью женщины в жизни, сокращенной из-за заточения и безнадежности. Собственные женщины Серебряных Голубей - их законные жены - будут дома в России, растить детей и ждать своих героических мужчин.

Картер прошел вдоль камеры, затем снова вернулся. Женщины говорили. Где-то капала вода. Он почти мог слышать моторы автомобилей у входа на склад над головой. Он почти чувствовал холодный свежий воздух антарктического лета. На мгновение он подумал о прыжках форели в высокие озера Новой Зеландии.

Его взгляд бродил по камере, как если бы она тоже была зеленой пустыней, гудящей жизнью, и он был человеком, свободным наслаждаться этим.

Потом его глаза остановились. На гранитной стене слева от двери камеры одна из женщин нацарапала: «Боже, храни меня. Боже, храни всех нас».

* * *

В коридоре за дверью камеры Картера эхом разнеслись шаги. Он подошел к двери и посмотрел между высокой перекладиной. Это была Анна. Хромала. Почти без сознания. Ее светлые волосы струились по синему снежному костюму почти до пола.

Двое охранников Серебряного Голубя поддержали ее под мышками, пока они тащили ее по коридору мимо камеры Картера.

"Куда мы ее поместим?" - сказал один из охранников другому по-русски.

«Везде, где есть место», - сказал другой.

Второй мужчина был русским с квадратным лицом и густыми черными усами. Человек, с которым - возможно - Бленкочев обменялся молчаливым знаком признания, когда группа впервые вошла в «Серебряный голубь».

«Скобелев хочет ее себе», - сказал первый. «После первого раза у нее будет собственная камера».

«До тех пор ты можешь поместить ее сюда», - сказал Картер из-за прутьев.

Двое посмотрели через свои плечи и нахмурились.

«Бленкочев хотел бы этого», - продолжил Картер. «Его помощник. Здесь у нее будет уединение».