Белая стая

— Дык! Не зря тебя Дыдыком прозвали.

Люба нахмурила тёмные брови:

— Опять Сашка опоздает на дежурство!

На лужайке появилась высокая девочка лет пятнадцати — шестнадцати, в синем платочке, завязанном под подбородком.

— Здравствуйте, ребята! А у меня для вас сюрприз: письмо от Сергея Ивановича!

Таня заплясала от радости.

— От Сергея Ивановича? Это профессор Сергей Иванович, — объяснила она Свете. — Из сельхозинститута. Мы по его заданиям опыты делаем. Глашенька, а это Света! Она из Ленинграда приехала. С бабушкой. На дачу. Света, Глаша наша звеньевая! Она уже комсомолка. В восьмом классе учится. У них практика по птицеводству. А Глаша с нами практику проходит!

Глаша засмеялась:

— Все сразу выложила, тараторка. Одним духом. Не собралось ещё звено? Надо письмо прочесть.

— Я за Витей сбегаю, потороплю его. — Тёмной косой Люба махнула, как лошадка хвостом, и вот уже нет под берёзами ни Любиной косы, ни самой Любы.

А на лужайку примчался велосипед. На велосипеде — загорелый дочерна, кудрявый мальчишка. Глаша с Таней в сторону отскочили.

— Фу, Сашка! — вскрикнула Таня. — Чуть не наехал.

— Люба ещё не пришла? — соскакивая с велосипеда, спросил Саша. — Зануда несчастная! Надо же такую штуку устроить!

— Люба за Витей пошла, — сказала Таня. — Сергей Иванович письмо…

Но Саша её перебил:

— Попадись мне эта Любка! Нет, вы подумайте. На нашей двери рано утром оказалась бумаженция, кнопкой приколотая. На бумажонке печатными буквами разрисовано: «Только дураки опаздывают на работу. Не будь дураком!»

— Батюшки! — всплеснула руками Таня.

— Вот тебе и батюшки! Мой старший брат — тракторист — на работу опаздывал, проспал малость. Выскочил он из избы, прочёл, да с ходу на меня бросился. Хвать за ухо: «Это что за прописи там висят?» А я ничего не понимаю, ещё не видал этой дурьей бумажки!

Таня давилась от смеха. И Глаша засмеялась.

— Вам-то что! — хорохорился Саша. — А у меня ухо так и горит. Ладно, Ванька наш очень торопился, так маленько дёрнул, а то начисто бы ухо оторвал! На свой счёт ведь принял. А это — факт! — Любкины издёвки. Её рук дело.

— Ты своё ухо водичкой холодненькой помочи, — посоветовала с улыбкой Глаша. — Люба ведь о тебе заботится, Саша. Чтобы ты на работу не опаздывал. Не бывало с тобой разве?

— За опоздания мне, а не ей попадёт! — Саша сердито плюхнулся в траву рядом с Сенькой.

Запыхавшаяся Люба его не заметила. Прибежала и заговорила торопливо:

— Витя идёт. А Сашку я не нашла. Наверно, он на тот берег уплыл.

— Он уже утонул! — пробасил Саша, как из подземелья.

Люба вздрогнула, глянула, сделала равнодушное лицо и повернулась к нему спиной.

— Ух-хо полуоторванное его на дно потянуло! — прорычал в траве Саша.

Света фыркнула.

— Здравствуй, Глаша! Здравствуйте, ребята! Говорят, письмо пришло от профессора Щукарева? Очень приятно.

С такими словами Витя не спеша приблизился к скамейке, на которой сидели Глаша и девочки. Походка у него солидная, руки засунуты в карманы брюк. Волосы аккуратно причёсаны на пробор. На ногах — полуботинки с носками, голые пятки не сверкают, как у Саши и Сени.

— Все в сборе? — сказала Глаша и протянула Тане письмо: — Читай!

— А почему Сенька лежит? — недовольно спросил Витя. — Это неуважение к коллективу! Пусть слушает сидя.

Сеня и голову положил на траву:

— А мне и так хорошо!

— Чего ты командуешь? — вступился за него Саша. — Может, он устал или ужарел! Пускай лежит. Что тебе, — жалко?

— Мой отец бригадир, — заявил Витя, — и никогда бы не разрешил на собрании бригады лежать!

— Да ты-то не бригадир! И не звеньевой. И даже не помощник звеньевого.

— Мальчики, перестаньте ссориться! — сказала Глаша. — Таня, читай!

Таня стала звонко читать:

— «Дорогие ребята! Большой привет вам от сотрудников нашего института. Меня очень интересует, как проходят у вас опыты. Даёте ли вы утятам биомицин?» Даём! Даём! — сама себя перебила Таня.

Света очень удивилась и застенчиво сказала:

— А мне тоже как-то давали биомицин, когда я болела. Но разве у ваших утят высокая температура?

— Вообще у птиц выше температура, чем у человека, — сказала Глаша. — Но не в этом дело. Наши утята не больны, у них температура нормальная. Тебе не такой биомицин давали. Тебе — лекарственный, а нашим утятам — кормовой. Он в мешанку добавляется.

— «Даёте ли вы утятам биомицин? — повторила Таня. — Если даёте, то заметны ли результаты?»

— Заметны! — заявила Люба. — Утятки не болеют. И в опытной группе лучше поправились. Вчера взвешивали.

— Поправились! — фыркнул Витя. — Кто так говорит? Что у них, щёки, что ли, потолстели, у наших утят? Прибавили в весе, надо сказать. А главное, насколько прибавили. Цифры нужны.

— Не придирайся! Цифра! — крикнул Саша.

Глаша нахмурилась.

— Вы опять? Отберу письмо. Пусть другие звенья отвечают, а про наше звено я сама напишу: не могли ответить из-за глупых стычек.

— «Устроили ли вы червятник? — прочитала Таня. — Как поживают в нём черви?»

— Че-ер-ви! — протянула Люба с отвращением. — Бр-р-р!

Свету тоже слегка передёрнуло.

— А зачем черви? — спросила она.