Беллинсгаузен

«Потом ночи сделались продолжительнее, в течение коих плавание делалось весьма опасным и могло быть бедственно; густая же мрачность и непрестанно почти шедший снег и среди самого дня не позволяли часто видеть предметов далее 50 саженей. К тому же приближение времени равноденственного, при коем по большей части случаются бури, в которые невозможно избегнуть бедствия, находясь между льдов, среди коих около двух недель сряду имел плавание и видел беспрестанно умножающиеся ледяные острова, между коими начинали показываться и множество кусков льда; притом плаванию нашему прошло 104 дня, в продолжение коих претерпели великие трудности как от непрестанных крепких ветров, так от мрачной и ненастливой погоды и весьма часто шедшего снега; паруса и снасти в сие время по большей части были обледеневшими, отчего и управление самым судном не токмо тягостно, но и весьма затруднительно.

Все таковые причины, но более встретившаяся густота льдов и продолжительность ночей, побудили меня решиться оставить большие широты и войти в меньшие.

9 марта претерпел великую бурю, что невозможно было иметь ни одного паруса, и я в сие время находился в худом положении между льдов».

Однако и после льдов и бурь ветры не ослабевали настолько, чтобы прекратилась качка. От непрерывного движения палуб люди начали слабеть. Лазая по снастям наверх, они стали чаще падать и ушибаться. Однажды от большого волнения шлюп так качнуло, что священник не удержался на ногах. Штурман Парядин бросился помочь ему, но по неловкости свалился и ударился головой о продольную переборку в кают-компании. Дионисий оказался удачливей, ибо упал на штурмана и удивился, увидев спасителя лежащим на полу с разбитой головой. Лекарь Берх сделал перевязку, и Парядин помаленьку выздоровел.

На этом пути на карте английского картографа Аарона Эрроусмита был изображён остров Компанейский. Однако напрасно кружил Беллинсгаузен по отмеченным координатам — острова он так и не обнаружил, поскольку в обозначенной широте и долготе его попросту не существовало.

Тогда капитан взял курс к южной оконечности Вандименовой земли — Тасмании. Её увидели на третьи сутки хода. Останавливаться там не стали из-за большого волнения, бросавшего шлюп всячески, и ещё одной напасти, которой боялся начальник экспедиции пуще всего.

Осматривая матросов, штаб-лекарь Яков Берх заметил у старослужащего Губея Абдулова и молодого марсового Степана Сазонова синие пятна на ногах. Люди жаловались на слабость, боль в суставах и мышцах, у них кровоточили десны и шатались зубы. Берх посчитал положение настолько серьёзным, что доложил капитану.

   — Налицо признаки цинготной болезни, — сказал он. — Как мы не сберегали команду от неё, она пришла.

Кук спасал своих матросов от цинги тем, что под угрозой порки заставлял есть свежее мясо, фрукты и, главное, непривычную для британских желудков кислую капусту. Его люди несли мало потерь от этой болезни. На русском шлюпе квашеной капусты было вдоволь, но давно истощились запасы фруктов, кончились экстракты смородины и шиповника, богатые аскорбиновой кислотой.

   — Чем вы лечили матросов, когда увидели болезнь?

   — Отваром из сосновых шишек.

Фаддей вспомнил про совет адмирала Грейга использовать для лечения лимонный сок для приёма внутрь и растираний. Алексей Самуилович прибегали нему, когда плавал в Средиземном море, и в лимонах там недостатка не было.

   — У нас остался лимонный экстракт? — спросил Фаддей.

   — Очень мало.

   — Велите фельдшеру растирать им ноги и давать пить хотя бы понемногу. И давайте матросам свежее мясо вместо солонины.

Помявшись, Берх сказал:

   — Боюсь, бараны и свиньи тоже заразились цингой. Несколько голов околели, у других распухли конечности, они с трудом жуют сено и другой фураж.

«Надо поворачивать к Новой Голландии, и чем быстрей, тем лучше», — подумал Фаддей с горечью.

Уж если мокрота и холода стали умертвлять животных, которые содержались в трюмах в относительном тепле, то как же ещё держались матросы, находясь в постоянной работе на стылом воздухе?..

Вдобавок захворал Завадовский. Сначала думал, просто простудился, но поднялся жар, стал душить кашель. Берх определил: воспаление лёгких.

7

Как ни блистательно пылали сияния, сколь ни величественно высились ледяные острова, а всё же более счастливо жили люди в тепле и под солнцем. Истерзанный шлюп вышел из царства вечной зимы, и на время задувший попутный ветер погнал его в царство вечного лета.

Но всякое сильное желание редко сбывается без препятствий. Попали в штиль, потом встречное течение отнесло от севера к югу. Правда, было за десять градусов тепла и тихие ночи, каких давно не видывали. До восхода луны море казалось совершенно чёрным, поблескивало лишь местами. Венера медленно катилась под горизонт, то блистая, то с кокетством проглядывала сквозь флёровые облака, то пропадая за тучами, пока не исчезла совсем.