Беллинсгаузен

Судя по всему, на необитаемом острове они провели немало дней. Но там росли хлебные деревья и кокосовые пальмы. Они сделали удочку с крючком из аспидного камня и успешно ловили рыбу. Подобно Робинзону Крузо, мальчики находили разные средства прокормиться и не испытывали большой нужды. Плоды кокосов с мякотью утоляли жажду. Скорлупа служила посудой. Широкие длинные листья укрывали от зноя. Из них они соорудили шалаш, навили верёвок, чтоб сотворить плот и уйти на нём к своему острову в случае попутного ветра. Из таких же верёвок их сородичи изготовляли арканы для ловли людей из враждующих племён. Круглые желтоватые плоды хлебного дерева величиной с человеческую голову, похожие на ананасы, содержали все нужные для жизни вещества. Матросы мальчиков остригли и вымыли, сшили для них рубахи, куртки и штаны из полосатого тика. Ребята оказались понятливыми, знали остров Таити, называя его Таичь. Черты лица у них были близки к европейским, а уж когда их одели, то они совсем перестали походить на дикарей. Наряд их немало забавлял, но не понравились башмаки. Они предпочли бегать по палубам босиком.

— Если провидение послало бы с ними нескольких девочек, глядишь, и на Макатеа началось бы народонаселение, — сказал с улыбкой Фаддей Завадовскому, недавно отболевшему тропической лихорадкой и в выздоровлении которого сомневался, ибо лекарства от частых перемен климата потеряли свою силу.

   — Очевидно, так населялись и другие, ныне многолюдные острова Великого океана, — предположил Иван Иванович.

На Таити Фаддей хотел побывать по нескольким причинам. Во-первых, там, на мысе Венеры, с большой точностью была определена долгота астрономами Грином и Байлеем, бывшими с Куком в его первом и втором плаваниях. Надо было проверить хронометры по этой долготе и точнее определить координаты обретённых островов, их положение относительно архипелага Общества. Во-вторых, там было много пресной воды, её запасы на шлюпах подходили к концу. В-третьих, в этом живописном месте он хотел освежить людей целебным береговым воздухом, свежими съестными припасами и фруктами, коих там произрастало в великом изобилии.

Рано поутру 21 июля 1820 года вся команда вышла на палубу и стала смотреть в ту сторону, где должен был открыться Таити. В девять часов Олев Рангопль крикнул с салинга:

   — Вижу берег!

   — Далеко?

   — Милях в пятидесяти!

Навели зрительные трубы. На горизонте синели очертания двух отдельных гор. По мере приближения новые горы вставали из-за моря, меняя контур общей картины. А к вечеру открылась и вся панорама острова с буйной тропической растительностью. Однако приставать к берегу в темноте не решились. Быстро, без сумерек, опустилась ночь. Побережье осветилось кострами островитян, а море — огненными струями рыбьих косяков. Напряжённо заблистали звёзды. Млечный Путь озарялся невиданным для северных жителей светом, близким к тому, какой бывает при сиянии луны. При таком поразительном зрелище моряки провели всю ночь, лавируя под малыми парусами, чтобы не удаляться от берега.

С утра пошли вдоль мыса Венеры. На острове было всё — и высокие горы, покрытые лесом, и ущелья, и водопады, и обрывистые скалы, и широкие долины с кокосовыми, банановыми и хлебными деревьями, и желтеющее взморье, но увеличенное в размерах и усиленное необыкновенной красотой.

Таити открыл испанец Квирос в начале XVII века. Но лишь спустя 160 лет в бухту, прикрытую мысом Венеры, вошёл капитан Самуэль Уиллс на корабле «Дельфин». Это случилось в 1767 году. С тех пор она стала излюбленным местом для стоянки прибывавших на Таити судов. Её назвали Матаваи, что означает «взгляд на воду», точнее, «вид на море». На её берегу лейтенант «Дельфина» Ферн поднял британский флаг, подчинив островитян власти английского короля. Вновь открытую землю он нарёк островом Георга III, а залив Матаваи стал королевским портом — Порт-Роялем. В 1777 году с яхты «Дафф» сошли первые английские миссионеры. Отсюда вместе с двумя учёными-астрономами Кук наблюдал за прохождением Венеры через солнечный диск. Во время второго плавания в 1778 году Кук подарил таитянскому королю Помаре I, кроме всего прочего, быка и трёх коров.

Через год в бухте Матаваи остановился бриг «Баунти» злосчастного капитана Уильяма Блая, о судьбе которого мы уже знаем. Затем прошло ещё несколько лет. Вожак мятежного «Баунти» Флетчер Крисчен готовил колонизацию другого острова — Тубуан, для чего закупил много свиней, несколько коз и кошек. Помаре, съев двух коров, отдал последних быка и корову, лишь бы англичане помогли ему расправиться с давним непокорным вождём на Тубуане. Но островитяне Тубуана оказали завоевателям упорное сопротивление, хуже того, выкрали весь домашний скот. К тому времени совсем старый бык околел ещё по дороге на Тубуан. Теперь обе стороны схватились в борьбе за последнюю живую корову. Побив из ружей более шестидесяти тубуанцев, матросы «Баунти» всё же вернули корову и тут же на поле боя забили и съели несчастное животное.

Все эти события мгновенно всплыли в памяти Фаддея при виде мест, где они происходили.