Беллисима

Эльвира плакала перед ними обоими; заламывая руки, каялась в своем грехе, совершенном в юности, но Рикардо не произнес ни единого слова утешения. Открытие, что Федерико, который воспитал его, выучил и поставил на ноги, вовсе не его родной отец, произвело на него такое ошеломляющее впечатление, что ему было больно и тягостно даже смотреть на мать, погрязшую в пучине лжи и коварства. Ему хотелось кричать, бесноваться, осыпать мать градом упреков... Федерико во время этого разговора стоял как под пыткой, с изменившимся от нестерпимой муки и стыда лицом, и Рикардо, глядя на него, попытался отложить свои собственные, обуревавшие его чувства в сторону, чтобы утешить того, о ком — он знал это — всегда будет думать, как об отце, о самом близком человеке.

Рикардо отправился в офис, надеясь хоть там немного прийти в себя, но и на работе его ожидал неприятный сюрприз.

Группа служащих «Тропибеллы», очевидно под руководством его бывшей возлюбленной Роксаны, положила ему на стол заявление, что они отказываются работать над коллекцией моделей, созданной Габриелой Грубер и носящей название — это была уже инициатива самого Рикардо — «Беллисима».

В ответ разозленный Рикардо заявил, что раз так, то все они уволены.

Мастера и модельеры, обескураженные таким поворотом дела, были готовы отступиться: никому не хотелось уходить из такой прекрасной фирмы, как «Тропибелла».

Как ни уговаривала их Роксана не поддаваться на шантаж Рикардо, они, увидев неожиданно вошедшую в кабинет Габриелу, собирались просить у нее прощения и заступничества перед Рикардо.

Габриела явилась за выходным пособием. В ее семье произошло несчастье: Консуэло стало плохо, и «скорая помощь» увезла ее в больницу. В доме не было денег, вот почему Габриела решилась прийти в «Тропибеллу» и попросить полный расчет.

Но Рикардо, обрадованный ее появлением, стал удерживать Габриелу.

Он заявил, что отныне не станет настаивать ни на каких отношениях с нею, кроме исключительно деловых. Теперь она интересует его только как профессионал, который доведет работу над собственной коллекцией до конца. Он предлагает ей возглавить отдел.

Габриеле очень не хотелось принимать это предложение, но при создавшихся обстоятельствах это было выходом. Она обязана позаботиться о семье, обязана сделать так, чтобы мать могла спокойно лечиться, не думая о том, что ее детям не на что жить. Габриела сказала, что подумает, и удалилась.

И сейчас же после ее ухода в кабинет ввалился муж Роксаны — Омар.

Сперва Рикардо решил, что он явился, чтобы вступиться за свою жену, которую он решил уволить, но когда Омар набросился на него с кулаками, он понял, что тот пронюхал что-то про связь с Рикардо своей жены.

Омар что-то бессвязно выкрикивал, схватившись с Рикардо. Дело могло обернуться серьезной дракой, если бы не подоспевшие на помощь своему шефу служащие — они выставили разъяренного Омара из кабинета.

Перепуганная Роксана потребовала у Рикардо защиты от ее собственного мужа. Теперь у нее никого нет, кто бы мог ее защитить, кроме Рикардо. И он обязан это сделать.

—Да почему, черт возьми! — заорал выведенный; из терпения Рикардо. — Зачем было сообщать этому кретину о том, что мы любовники? Зачем ты это сделала?

—Я? — изумилась Роксана. — Но, дорогой, что ты говоришь?.. Неужели ты допускаешь мысль, чтобы я сама могла рассказать ему о нас с тобой?

Рикардо, потрясенный искренностью ее тона, немного смягчился.

— Как странно, — покачал он головой. — Ты ему ничего, значит, не рассказывала... Но кто-то это сделал? Кто? Кто?..

Аурелио Линарес, наблюдая за развитием семейной интриги, чувствовал себя как рыба в воде.

Это была его стихия, его излюбленное зрелище, которое своим драматизмом и накалом страстей превосходило корриду. Он, как опытный тореадор, вонзал быку в шею одну за другой мулеты, но разъяренный бык не понимал, чья рука наносит ему удары, И, истекая кровью, бессмысленно метался по арене, посыпанной желтым песком.

Участникам драмы не приходило в голову имя ее автора; он до поры до времени оставался в тени, а они, его персонажи, воображали, что действуют исключительно по собственной воле. Они не подозревали о наличии кукловода, приводящего в движение мановением руки своих марионеток. Аурелио мысленно аплодировал сам себе. Действие стремительно летело к финалу, в финале герой драмы, как правило, должен погибнуть; что же, пусть так и будет: красота высокой трагедии требует жертв.

Аурелио не смущало, что жертвой будет его родной племянник; напротив. Никто на свете не подозревал о той ненависти, которую он испытывал к Рикардо, в том числе и сам Рикардо. Тут дело было не только в Саре, бывшей супруге племянника, которой добивался Аурелио, все было значительно сложнее, чем могло показаться на первый взгляд.

Но Аурелио никогда никому не раскрывал свои карты, он, как всегда, позволял себе лишь намеки, в частности при разговоре с Бейби, которому иногда льстила роль наперсника могущественного шефа, иногда — страшила.