Белое солнце дознавателей. Книга 2

Его мнения никто не спрашивал — слишком молод, и не имеет права говорить при Старших, но если бы его спросили — он бы ответил. Дело — в источнике. Девчонка была Светлой, а стала — Темной, источник — определяет путь. И если старая судьба была прописана в книге Пресветлой, то новую — девчонка пишет сама, сплетая узлы так, как ей приходит в голову.

Но… кто станет его слушать?

Юнец с искренним сочувствием покосился на пленника — девчонка меняет судьбы походя, его зацепило только краем — и вот результат — что это, если не насмешка судьбы? Мастер-целитель утонет в камере, прикованный к стене блокиратором.

Резкий порыв ветра взметнул факелы — и запахло озоном, над островом гремел гром. Грозовой фронт надвигался неумолимо и, зарядив сейчас, дожди буду лить всю декаду — и дольше.

— … назови имя… для кого… и передай свитки по которым ты учил девчонку… — старик повысил голос. — Это твоя последняя ночь, Секстус!

Юнец вздохнул — иногда их оружие обращается против них самих. Насколько всё было бы быстрее и проще, имей они возможность считать память, но мы — Светлые — закрыты для чтения.

«Ничего, ничему, верен» — из раза в раз повторял пленник. «Врал» — это понимал даже он, без всяких артефактов правды.

Допустил, чтобы обнаружили и поймали? Виновен.

Подставился сам? Виновен.

Не выполнил задачу? Виновен.

Сверху, на выходе с нижнего уровня, дважды лязгнул ключ, механизм замка щелкнул, отпирая двери.

— Следить, — скомандовал старик. — До утра не спускать глаз, если захочет заговорить…

— А если… не захочет? — юнец продрог так, что у него начали стучать зубы.

— Тогда его примет море.

К утру он утонет.

Вверх они поднимались медленно — ступенька за ступенькой, старик уже не мог ходить быстро. Его отпустили повелительным жестом на верхней анфиладе и он припустил, почти вприпрыжку, дождавшись, пока спина Наставника исчезнет за поворотом.

Купальни! После этих подземелий ему просто необходимо смыть с себя этот отвратительный запах!

За окном бушевала буря — косые струи дождя яростно хлестали в холодное от ледяной воды стекло.

Много горячей воды — ему просто необходимо согреться! Потом — чай, ужин и — всё остальное.

Вестники с Хали-бада, донесения, которые нужно переписать в свитки. Несколько декад назад его будущее выглядело прекрасным — возможность наконец-то покинуть остров и посмотреть Столицу, он был выбран — один из многих подходящих по возрасту для обучения в Академии центрального предела. Но девчонка — все испортила!

Наставник приказал подождать результатов гильдейской комиссии целителей — куда недоделанную темную вызвали после Турнира. Во вчерашнем вестнике наблюдатели писали, что девчонка переведена в основной состав — но не указали в каких дисциплинах участвует… если это будет хоть немного похоже на Северную арену… он жалел, что не может делать ставки.

Наблюдателям приказали — «следить и не вмешиваться». Просто следить, не спуская глаз, отправляя штатные вестники на утренней и вечерней заре. Только один раз им отдали другой приказ — «действовать», когда девчонку забрали в гарем к Кораям, но… девчонка вернулась в команду Севера.

Сегодня — у темных Аукцион, артефакты для него Наставник отбирал лично, предварительно просмотрев список участников — рода, которые испытывают проблемы с деторождением — вырождаются и готовы на всё, чтобы получить Наследника.

Даже на то, что через несколько поколений в роду может появиться светлый — такова возможная плата — цена, о которой знают все.

И они — будут платить. Все — и каждый.

***

— Гранатовое колье — работы мастера Лу! Лот номер двадцать шесть! Гранатовые серьги — работы мастера Лу! Лот номер двадцать семь! И три изящных шпильки, которые идеально дополнят композицию! Лот номер двадцать восемь! Три лота подряд — для прекрасных леди, которые обладают утонченным вкусом! — Распорядитель хлопнул в ладоши, активируя плетения, и над столом на трех подставках появились украшения. — Лот номер двадцать шесть — начальная цена тридцать четыре империала, шаг — десять империалов, изящные, способные подчеркнуть красоту любой сиры…

Прежде, чем аукционист закончил говорить, Марша дернулась, и над её головой триумфально вспыхнуло темно-синим светом цифра сто пятьдесят восемь.