Белое солнце дознавателей. Книга 2

В голове как будто прокручивали заевшую и поврежденную запись.

«На что мы потратили шесть тысяч империалов, Вайю?»

Дядя неторопливо поднимал крышечку за крышечкой с пиал, распределяя вокруг правильным полумесяцем, готовясь приступить к трапезе. Пузатая непочатая бутылка мирийского светилась зеленью на столе.

«Вериди… безупречно… на что потратили… безупречно… я просил…»

Обрывистые куски слов, фраз, складывались в причудливую вязь, наслаивались друг на друга. Двоились, троились, заедали.

«На что… на что… на что… мы потратили шесть тысяч империалов, Вайю»?

Глаза я растерла с силой, и переносицу.

Что за хрень, псаки?!

Шесть тысяч империалов? Какая повторная дуэль с Му? Исключена из Турнира за неподобающее поведение на стихосложении? Куда делся «цыпленок»?

Обрывки слов, куски фраз заедали и прокручивались в голове, и ещё раз, и ещё, и ещё, как будто кто-то поставил запись на повтор и забыл выключить.

Я зажмурилась и растерла заломившие от боли виски.

Что за хрень, псаки, здесь творится?

В кабинете Кантора было тихо — двойной купол, глушилки, и видит Великий, я не поняла и половины из того, что навесил на периметр дядя. Тир отдал кабинет сразу — с поклоном проводив главу дружественного клана, и даже сам запер за нами дверь, когда принесли поздний обед. Чтобы, так не любящий нарушать привычный домашний церемониал дядя, прибыл на Юг голодным?

Тем более, прибыл на два портала — предпоследним он вернется на Север, к Данду, на ком, как заверил меня дядя, никак не должно сказаться такое кратковременное отсутствие. Причина, чтобы он оставил сына, должна быть действительно веской.

Дядя встряхнул салфетку, невозмутимо расправил на коленях, поправил приборы, как обычно, чтобы были по одной линии. Разломил булочку пополам и молча начал намазывать её острым сыром с зеленью.

— А теперь расскажи мне, что мы купили, Вайю. На что мы потратили девять тысяч империалов клановых средств?

«…острее, чем дома…»

— Остро, — пробормотала я тихо. — Здесь готовят острее, чем дома.

— Если там что-то полезное для клана, — дядя как будто не услышал, зачерпнул ещё — и щедро намазал сверху второй слой сыра, — лот…

«…будет изъят в пользу клана…»

— …будет изъят в пользу клана, если бесполезное — плачу я.

— Если бесполезное… ты можешь оставить это себе, расплачиваясь в ближайшие десять зим, — закончили мы одновременно, и дядя поднял голову, глядя прямо на меня.

— Почему ты помог купить лот, на аукционе?

— Помог? — дядя вздернул бровь и немного наклонил голову набок.

И я уже знала, что он скажет дальше. Что должен сказать? Или… что уже говорил?

— Потому что репутация семьи зависит от репутации наследника, и поведение Акселя далеко от безупречного. Одного Блау достаточно на южный предел. Потому что есть разница — вторая Наследница, следующая указаниям Главы, или вторая Наследница, которая просто швыряет на ветер тысячи империалов, понятия не имея, что получит в закрытом лоте, — повторила я монотонно.

Дядя опустил приборы на стол, внимательно глядя на меня.

«… ходил в храм… смешно… бросал кости… помолвка за спиной главы…»

Как будто этот разговор уже был. Как будто дядя уже спрашивал меня, а я — отвечала. Только… это была библиотека, а не кабинет. И сейчас нет Луция рядом.

Я что… как будто… я уже заключала помолвку и покупала семнадцатый лот за спиной дяди?!

Обрывки фраз продолжали прокручиваться в голове.

— Почему нет Наставника Луция?

— А почему я должен брать его с собой? Это — краткий визит.

— Если бы ты ходил в храм Великого, чтобы узнать номера лотов и узнать к какому времени прибыть на аукцион… — повторила я то, что звучало в голове. — Это звучит так же смешно, как то, что я ходила в храм Нимы…

Дядя приподнял одну бровь. Молча.

— Фей отчиталась, что я бросала кости… Ты знаешь о помолвке, — продолжила я монотонно.

Дядя вытащил салфетку и сложил рядом на стол, промокнул губы — невозможно есть в таких условиях, переплел пальцы в замок перед собой, и нахмурился.

— Что происходит, Вайю?

— Я не знаю… и Кораи отозвали прошение на посещение Северного предела этим летом…

— Род Корай не отзывал прошение, и они собирались посетить предел после праздника Урожая, а не летом…