Белое солнце дознавателей. Книга 2

Напряжение. Готовность. И малая толика удивления. Дядины эмоции просачивались тонкой струйкой, ощущались как шлейф вчерашних духов, едва уловимо, но — отчетливо, удивлен он не был.

— Вайю…

— Это эмпатия, наверное, дар начинает возвращаться… — пробормотала я первое, что пришло в голову.

Дядя закрылся мгновенно — повеяло холодом льда и непоколебимым спокойствием Лирнейских гор.

— Должно было хватить на декаду, — он щелкнул кольцами, отправляя Вестник и тут же начал выплетать узлы. — Эмоциональные потрясения слишком сильные…

Трехмерная диаграмма состояния организма развернулась передо мной в воздухе, дядя проверял показатели, и то и дело бросал короткие взгляды — шея, нога, руки, каждый раз, когда вспыхивала очередная красная точка.

Вестник вернулся обратно через мгновение — и вторая диаграмма разворачивается в воздухе рядом — целители прислали вчерашний отчет?

— Надо добавить колец. И пить успокоительные эликсиры. Этого — хватит, и — никаких больше экспериментов, Вайю…

Дядя говорил, но смысл слов ускользал — он говорил здесь и сейчас, и обрывки других фраз, сказанных в другое время и в другом месте, всплывали в голове.

Больше всего меня удивила повторная дуэль с Му — зачем мне поединок с этим рыжим юнцом, прости Великий? И почему дядя решил, что Вериди лучше Данов?

— …дар развивается слишком быстро, скачкообразно, я пока не вижу взаимосвязи. Дома будешь заниматься контролем…

Дядя резко замолчал, когда чпокнула пробка.

Я выбрала ближайший бокал и налила вина, молча. Выпила залпом полбокала, закашлялась и налила ещё — доверху.

— Вайю? — дядины интонации были ну очень ровными.

— Прости. Налить? — я качнула бутылкой в его сторону.

Дядя длинно выдохнул и закрыл глаза, указав ресницами, куда мне следует вернуть бутылку. Поставить на место. Немедленно.

Я повиновалась, пожав плечами — не хочет вина, как хочет, забрала бокал, и, рухнув в кресло, жадно выпила ещё треть.

Я схожу с ума, Великий?

Терпкие нотки мирийского на языке немного отвлекли от обрывков образов и слов в голове, и от ощущения неправильности — катастрофического ощущения того, что всё не так.

Неправильно. Ошибочно. Фатально.

Отчетливого ощущения, что это всё уже было, и просто повторяется ещё раз. Как будто это уже происходило, и я точно должна знать, что будет дальше.

Точно. Должна. Знать.

Но я не знаю! Псаки всех побери!

Я сделала ещё два больших глотка, поперхнулась, закашлялась, на глазах выступили слезы, а алкоголь согрел горло.

Как будто я снова допустила какую-то фатальную ошибку, которую… уже делала.

«…помолвку, на которую я не давал согласия? Помолвку, которую вторая наследница заключила не считаясь с интересами клана?…»

Не нужно было заключать помолвку с Даном?

Я потрясла головой.

— Вайю…

Дядя продолжал что-то говорить, а я прикрыла глаза, пытаясь ухватить конец плетений, обрывок мыслей и ощущений, настолько мерзких, что сейчас меня начнет колотить нервная дрожь… турнир — не то, Даны — не то, Аксель — не то, Кораи, Шекки — не то… семнадцатый… Феникс…

Оно.

Картинки и слова в голове, как куски старых поврежденных записей, смешивались и переплетались между собой причудливой вязью.

«Нас ждет падение дома Блау, Вайю, — говорит мне дядя в нашей домашней библиотеке. — В течение ближайших двадцати зим… если нам дадут их, и если мы не предпримем что-нибудь. Мы. Вайю. Это значит — я. И от тебя сейчас требовалось только одно — не мешать мне».

«Зов в пустыне встревожил всех, правила соблюдались сотни зим неукоснительно. Объявлен общий сбор семей заклинателей…Будут все, кроме Фениксов, — это голос Акселя».