Белые пешки

У меня осталось двоякое впечатление от этой шоколадной беседы, она сама была похожа на шахматы. Вот только кто играл? Ректор, который обворожительно улыбался, философствуя о ерунде? Или Марти, которую почему-то трясет в его присутствии? Или кто-то еще? Так, стоп. Какой «кто-то еще»? У меня нет паранойи. Ректор нормальный, и Марти нормальная, просто они не уживаются. Он бы, может, и ужился, а она… даже удивительно. Все время шипит. А ведь у них похожее мрачноватое чувство юмора, оба все из себя такие умные, оба интересуются историей. Это Марти может весь семинар спорить с профессором, а был ли Федор Басманов любовником Ивана Грозного и являются ли египетские воины-маджаи предками цыган и первых казаков, не один ли это этнос. Я уверена: Володарский видит ее мозги. Иначе, может, и с нами бы не позвал. К счастью, вскоре разговор кончился: мы с Асей все сожрали, выпили, рассыпались в благодарностях и заговорили о следующей паре. Ректор прочел нам еще пару стихотворений, в этот раз не морских. Асе они понравились, особенно одно, про черта, качающего качели, она даже опять заулыбалась. А вот Марти распсиховалась уже окончательно: резко поднялась.

– Просто сдохну, если не съем обычную столовскую сосиску в тесте перед парой, – заявила она и пошла за пальто.

Уходя с подругами к трамвайной остановке, Саша чувствовала пристальный провожающий взгляд. Когда Марти нервно прошипела «Не оборачивайся, он таращится», Саша хотела, как сразу после зачисления, попытаться допросить ее с пристрастием, мол, чего ты до него докапываешься, он переживает, хороший мужик, перестань…. Не успела.

– Спина болит, Саш? – тихо спросила вдруг Марти. – Ну, жжется?

Спина болела. И именно, что жглась, будто кочергой приложили. Но Саша только сердито сжала зубы и поинтересовалась сквозь них:

– Да с чего бы?

Марти мрачно улыбнулась и не ответила.

Не разговаривали почти всю дорогу – необычно для нас. Ася-то в последнее время часто молчала, а вот мы с Марти вечно трещали на разные университетские темы, обходя одну – ректора. Трамвай от «Байкала» до Дмитровской вообще располагает к болтовне, мы его полюбили. Поэтому неуютно было сидеть рядком на задних местах, но молчать. Я в середине, девчонки – справа и слева. Обе пялились в окна, но по-разному: Марти мрачнее тучи, а вот Аська…

Ой.

Аська.

– Чего улыбаешься? – тихо спросила Саша, поняв, что больше так не может: лопнет сейчас от этого молчания. Поэтому положила голову Асе на плечо.

– Не знаю, – задумчиво отозвалась та. – Настроение поднялось…

– О капитан, мой капитан, – продекламировала слева Марти и едко усмехнулась. – Прям правда поднялось, да, Ась?

– Правда, – ответила та ровно.

– А что не так? – спросила Саша, хотя все внутри вопило: «Не надо!» Она прекрасно понимала, что именно не так, но одновременно так устала от Асиной печали, что радовалась самому факту: подруга-то ожила! А Марти будто ей пеняет этим.

– Ничего, – лаконично отозвалась Марти, полезла в карман куртки, достала наушники и вставила в телефон. – Ладно, я музыку послушаю.

– Эй, – попыталась дозваться до нее Саша и не смогла. Вздохнула, снова пристроила голову Асе на плечо. – Я очень за тебя рада.