Белые пешки

– Ты встречаешься с ним? – прямо спросила Марти, когда они, держась под руку, наматывали круги возле катка. – И как он?

Ника всполошилась. Алеф был запретной темой – точнее, все разговоры, не касающиеся работы. Ей казалось, Марти понимает это, иначе почему не лезла с двусмысленными вопросами, почему проявляла такой разительный такт? Оказалось, просто караулила момент. Вот же пошлячка. Ника потерла краснеющую щеку и сказала:

– Вообще он даже не знает ничего. Ну… мне так кажется. И слава богу.

– Не зна-ает…

Цепкие пальцы Марти сжали ее локоть. Чтобы не видеть эту ехидную физиономию, Ника торопливо уставилась на каток. Саша выписывала довольно сложные фигуры, Ася, пусть тоже на коньках, просто стояла и напоминала печального ослика Иа. Выманить ее из дома было делом сложным, к тому же оказалось бессмысленным. Оставалось надеяться, что Сашка все же расшевелит подругу. А потом они будут шевелиться уже вчетвером: пойдут куда-нибудь пить вкусный глинтвейн.

– Не знает, – жестко повторила Ника. – И думаю, так все и останется.

Марти разочарованно засопела, но почти сразу сопение сменилось многозначительным мурлыканьем:

– Никусь, он не женат, детей нет… я у папы спросила. Одни фарфоровые пудели.

Ника аж подскочила.

– ЗАЧЕМ?!

– Для тебя, – бесхитростно отозвалась Марти и опять расплылась в улыбке. – Но я, конечно, сказала, что просто так, а папа спросил: «Не староват для тебя?» И добавил: «Уши оборву!»

Ника невольно рассмеялась.

– Тебе или ему? Мне нравятся его уши! Такие маленькие, аккуратные…

– А мои?! – обиделась Марти, но тут же засмеялась. И как же это было хорошо. Как давно они так не гуляли, не смеялись, не обсуждали… «парней», как еще это назвать? И неважно, сколько парням лет.

Они еще немного прошли вдоль катка, а потом Ника, собравшись, все-таки сказала:

– Сложно все. Он такой умный. Сдержанный. Интеллигентный. А я…

– А ты смогла его растрясти, – серьезно, уже без улыбки произнесла Марти. – Знаешь, с ним никто никогда не уживался. Ты его первый постоянный напарник. Первый после одной ситуации. Давно это было; тогда один его друг, капитан…

Не Добрынин ли?

– Не надо, – отозвалась Ника, прежде чем даже осознала бы это.

Она заметила, как Марти мнется, значит, папа, вероятно, не велел ей болтать про ту историю. Да и вообще о секретах Алефа она предпочла бы услышать от самого Алефа. И на каток бы однажды сходить с ним. Или еще куда… да господи, хоть в театр или оперу, хотя она ненавидит театр и оперу. Марти склонила голову к плечу. Все поняла.

– Сам расскажет. Я уверена. И вообще, Ник, он нудноват, но хороший. Я вижу.

– Я тоже… – Ника уставилась на свои сапоги.

Хороший. Очень хороший. Был бы еще чуть поближе. Марти неожиданно хихикнула и толкнула ее локтем.

– А вообще хорошо я тебя в детстве покусала, да? Ух, как хорошо! И не думала, что ты полюбишь мужиков за сорок, ты же всегда была не по этой части!

Ника бросила в нее горсть снега, и они опять захохотали. В голове крутилось: «Не мужиков, а только одного!» Но, в конце концов, Марти и сама это понимала. Просто, как обычно, не выбирала выражения. И даже от этой глупой болтовни Нике становилось уютнее. А на катке Ася наконец улыбнулась и поехала за Сашкой крутить восьмерку.