Белые пятна

И в «Дубовую рощу» отправились тоже с энтузиазмом. «Там парочки уединяются, — неожиданно вспомнил повеселевший Черненко. Возможно, он высказался еще выразительней, но в протоколе записано именно так. — Айда пощекочем». Друзья ухмыльнулись и пошли «щекотать».

Было десять часов, но еще не стемнело: длинны майские вечера. Народу в парке оказалось немного: только что отшумели праздничные гулянья. «Дубовая роща» отдыхала от тысяч своих гостей. Поиск парочек занял время: уединившихся не нашлось. Друзья приуныли — вечер кончался ничем. Но тут вдруг им повезло: неподалеку от речки Московки на старом поваленном дереве сидела все-таки парочка. И, представьте себе, целовалась…

Совещаться, готовиться, выжидать — для этого уже не было времени. Не было и нужды: ведь все они знали точ но, зачем пришли. И знали, кого искали. Руки чесались… Эту банальность придумал не я — подлинные слова «главаря» я нашел в показаниях Мисюка и Шумейко.

Уже через несколько секунд инженер-технолог П-ский, сраженный сильнейшим ударом бутылкой по голове, лежал на земле, истекая кровью, а его подруга С., тоже инженер-технолог, бросилась было бежать, но споткнулась. Трое «веселых» друзей догнали ее и били, били жестоко — руками, ногами, бутылкой и палкой, сатанея в пьяном угаре.

Потом они издевались над жертвой, и длилось это час с небольшим. Наконец утомились. Обыскали карманы и сумку. И с добычей ушли.

Добыча была такая: пара кроссовок, часы, трехрублевая зажигалка. Сняли и джинсы, примерили — не подходят. Джинсы вернули: не спекулянты — приличные люди.

К полуночи все уже спали. Не скажу: сладким сном. Самым обычным.

Утром вспоминали вчерашнее: до чего же ладно все получилось! Сердце все-таки ныло: ну, а если? а вдруг?

Ныло напрасно: милиция на след не напала. И наверно, напасть не могла. Правда, больница, куда доставили избитого П-ского, тотчас известила угрозыск, но вот сам потерпевший сведений дать не хотел: память, дескать, отшибло. И подруга его промолчала, в милицию не обратилась, а впоследствии П-ский простил преступникам все! И боль, и слезы, и унижение. И даже то, что было подсчитано в рублях и копейках.

Струсил? Мщения испугался? «Вошел в положение»? Как бы там ни было, преступление осталось без наказания. Если мы не в теории, а на практике хотим узнать, к чему обычно приводит безнаказанность, сейчас нам представится как раз такой классический случай.

До случая, впрочем, еще неделя. Точнее, восемь дней, насыщенных встречами, разговорами, обсуждением пережитого. Пока что еще друг с другом. Но радость не в радость, если ею нельзя ни с кем поделиться. Не прихвастнуть. Не выдать, себя за героев.

А кому рассказать? Посторонним не скажешь. Случайным зевакам не раззвонишь. Очень хочется, да опасно…

И опять находится выход. Есть у Виктора брат Александр. Ученик десятого класса. Еще несколько дней — и прозвенит для него последний звонок. Для него и для двух его одноклассников: Алексея Олейника и Владимира Краковцева. Близких друзей. Вот она, благодарная аудитория. Пусть послушают, пусть узнают про жизнь, которой в школе не учат.

И, представьте себе, трое младших с восторгом внимают рассказу старших. Не сухому, конечно, — подогретому водкой. Льстиво хихикают, смачно вздыхают, одобрительно чмокают. Переживают. А «героям» этот восторг тем дороже и слаще, что, сверкая очами, их геройству завидует не какой-нибудь там шалопай — местная знаменитость. Сам Владимир Краковцев! Для приятелей просто Володя. А для города — чемпион.

В свои семнадцать с небольшим Краковцев лаврами был не обижен. Правда, пока что он не очень-то потрясал результатами, зато вселял большие надежды. Он действительно был чемпионом, но не больше чем Запорожья, а замах был похлеще: на страну, на Европу, на мир.

У него была узкая специальность — прыжки в длину, но ведь в нынешний век мастера широкого профиля успехов вряд ли добьются. В спорте — тем паче. «Работай ногами, — напутствовал тренер Дмитрий Дмитриевич Кривонос, — твоя сила в ногах». И он работал — ногами, ногами, — лелеял их, пестовал, тренировал. Ноги ему приносили цветы, дипломы, овации, пьедесталы почета. И разумеется, деньги. Вся сила в ногах!

Пока что, правда, за длинный прыжок платили натурой: хрустальными вазами, магнитофонами, кубками из мельхиора. И даже — был такой случай — гитарой. Натура, в сущности, — те же деньги: свою цену по прейскуранту имеет магнитофон и ваза тоже имеет. И талоны на ужин — при желании их можно продать. По дешевке, но все же…