Белый

Не знаю, почему привожу ее сюда. Даже не знаю, почему сам сюда приехал. Это последнее место, где я хочу находиться, но оно самое безопасное. Нет никого, кто был бы настолько туп, чтобы вломиться сюда и забрать то, что принадлежит мне. Прошло несколько месяцев с тех пор, как я был тут и видел всех.

Когда ребята слышат меня, то выходят наготове с пушками в руках. Эдди смотрит вперед с широко открытыми глазами. Она вцепилась в свою сумку, словно в спасательный круг, так, что побелели костяшки пальцев. Я не из тех, кто успокаивает окружающих, чтобы придать им сил или бесстрашия. И не тот, кто будет кого-то спасать, неа. Я просто не такой.

— Где мы? — Ее голос дрожит.

Я не отвечаю, просто выхожу из машины, оставляя ее внутри. Иду к двери и прохожу внутрь вместе с парнями. Вице-президент — Бадди — хватает меня за руку и притягивает в крепкие объятия. Хлопает по спине, потом отстраняется и кивает в окно, на машину.

— Что за деваха?

Оглядываюсь, чтобы увидеть, как она, спрятавшись за стеклами солнцезащитных очков, смотрит в нашу сторону.

— Я задолжал услугу.

Бадди качает головой.

— Кому?

— Мику, — отвечаю я и провожу ладонью по волосам.

Мне этот ублюдок не нравится, но сделка есть сделка.

— Последнюю... надеюсь. Я, блядь, ненавижу этого членососа.

Бадди — прямолинейный парень. Если он вас ненавидит, то так и скажет. Если вы ему понравитесь — тоже.

— Ага.

— Ты оставишь ее в машине?

Пока буду ее хотеть, так и планирую сделать. Но прямо сейчас я желаю, чтобы она держалась подальше. Хочу побыть в одиночестве. Утопить свое горе на дне бутылки бурбона и забыть обо всем.

Она все еще сидит, сгорбившись, когда я подхожу к машине, и поворачивается ко мне, чтобы посмотреть, когда я открываю дверь. А после совсем не двигается. Интересно, она хотя бы моргает?

— Я хочу домой, — наконец, говорит она.

— Рискнешь быть замученной или убитой? — Приподнимаю брови, когда она поворачивается и смотрит на мужчин, собравшихся вокруг. Они спокойно стоят по сторонам и ждут, с оружием в руках. — Ну, или ты можешь вытащить свою попку из машины, встать на ноги и пойти внутрь. Выбирай, Золотце.

— Не зови меня так. — Она издает нервный смешок, хватает свою сумку и вылезает из машины.

Парни стоят и смотрят на нее. Она идет, держась как можно ближе ко мне, так, что я могу слышать шаги прямо за собой, а дыхание практически на своей шее. Мужчины провожают нас взглядами. Здесь нет женщин, только жены членов клуба. Исключения бывают, в общем-то, только по одной причине — когда нужно потрахаться.

Да, Роуз была здесь несколько раз. Ее все принимали радушно. Они знали о ней, знали, что я к ней чувствую еще до того, как я сам это осознал.

Мы поднимаемся вверх по лестнице, и я прекращаю мечтать, возвращаясь к вопросу, где же мне разместить гостью. Может, в комнате для шлюх? В той, куда мужики отводят женщин после того, как покувыркаются. Или ко мне, хоть я и не бывал там несколько месяцев? Останавливаюсь на первом варианте. Там хотя бы есть кровать, душ, туалет и телевизор.

— Чья это комната? — спрашивает она, когда я распахиваю дверь и взмахом руки приглашаю ее войти.

— Это комната для шлюх.

Ее рот удивленно приоткрывается.

— Комната для шлюх? — спрашивает она, подняв упавшую челюсть с земли.

— Ага.

— Ее убирают? Я ничего тут не подцеплю?

Я осматриваю комнату. Постельное белье обычно меняют раз в неделю, и если кровать застелена — то все хорошо.

— Она чистая.

— Я не хочу оставаться здесь. — Она качает головой и отступает к противоположной от двери стене.

— Ну, единственный способ попасть в другую комнату, это трахаться с кем-то из членов клуба.

— Я не собираюсь трахаться ни с кем из вас, — практически выплевывает она.

— Тогда эта комната в твоем распоряжении, — говорю я, сваливая к себе.

Когда я вхожу, вижу, что ничего не изменилось, все в точности так, как и было. Полупустая бутылка у кровати, всюду разбросана грязная одежда — даже по столу, — кровать не застелена.

Я не хочу быть здесь. Мне нужно больше времени, нужно избавиться от собственных демонов.

Оставив все как есть, падаю на постель. Дело в том, что я просто не люблю убираться, и моя комната четко подтверждает этот факт. Поэтому, когда ложусь и закрываю глаза, мне хочется знать, почему все становится белым.

* * *

Просыпаюсь, когда уже стемнело. Телефон в кармане просто разрывается. Хватаю его и подношу к уху, не посмотрев на экран.

— Почему она звонит мне, Джейк?

— Что? — говорю я, потирая глаза, и сажусь.

— Она, блядь, звонит мне, не переставая. Ты согласился увезти ее, а не давать ей долбаный телефон, чтобы она села мне на уши. Блядь! Просто отошли ее назад и дай убить. Мне похер!

— У тебя осталась одна единственная услуга. Ты точно хочешь ее вот так просрать? — спрашиваю я.

На секунду он замолкает, а потом снова начинает говорить:

— Блядь! Она уже списана со счетов. Мне посрать что ты там с ней сделаешь. Отошли ее домой, трахни, мне все равно.