Белый Бурхан

Вот, разве что, гусиные лапки в углах глаз да залысины стали побольше. Подбородок потяжелел и стал почти квадратным, тупым, а уши присохли к черепу.

Спирт, поданный доктором, полицмейстер не выпил, а вылил в себя - даже кадык не дернулся. Большая практика, надо думать.

- Чем живет уезд, Кирилл Аркадьевич?

- Вашими молитвами, священник. Только - вашими молитвами, хе-хе... У вас курят? А вы обжились, доктор!

Он вынул массивный портсигар с эмалевой монограммой на крышке, достал папиросу, долго разминал ее толстыми безволосыми пальцами, похожими на сырые сардельки, внимательно разглядывая литографии на стенах и вышивки хозяйки дома, иронически кривя мясистые губы и шевеля усами. Спартанская обстановка кабинета явно не произвела на него впечатления.

Вошла хозяйка с самоваром, начала собирать на стол, сдвигая бумаги мужа.

- Наследниками еще не обзавелись? Блюдете традиции нигилистов? Хе-хе!

Федор Васильевич вопросительно поднял бровь, но промолчал. Он терпеливо ждал, когда гость перейдет к делу. К тому же, доктор знал Богомолова давно и не питал к нему симпатий, хотя, не в пример священнику, не влипал в истории, связанные с кутежами и битьем зеркал в публичных заведениях.

- Ну и как ваш Техтиек поживает?

- Наш? - опешил иерей. - Вы его ловите, значит, он ваш!

- Хе-хе... Испугались? - Богомолов заговорщицки подмигнул отцу Лаврентию и шумно чиркнул спичкой, прижигая папиросу. - Нынче он изволит обитать в вашем приходе, а не в моей кутузке!

Федор Васильевич отвернулся к своему шкафчику и начал священнодействовать, разбавляя спирт какой-то настойкой из трав, отчего содержимое квадратного сосуда приняло золотисто-бронзовый оттенок и проблескивало зеркальными искорками. Поставив сосуд неподалеку от самовара, он отослал жену за рюмками.

- Техтиека вы не возьмете и на этот раз, - сказал доктор осторожно и прищелкнул пальцами, довольный своей алхимией. - Вы еще только собирались покинуть Бийск, как он был упрежден и принял меры. Виселица его мало привлекает, надо думать, а ничего другого он от вас не ждет и ждать не может!

- Упрежден?- насторожился полицмейстер.- Кем же?

- Этого я не знаю. Но не кажется ли вам, Кирилл Аркадьевич, странным, что вы не можете взять Техтиека уже шесть лет?

- Семь лет! - уточнил Богомолов, барабаня пальцами по собственному колену. - Ровно семь лет!

- Отсюда следует неизбежный вывод: кому-то Техтиек очень хорошо платит за свою свободу! - рассмеялся доктор и подмигнул иерею: - Не так ли, Кирилл Аркадьевич?

- Хе-хе... Не исключено! - Полицмейстер неловко завозился в кресле, роняя пепел себе на колени. - Но у меня есть другие соображения в пику вашим, господа! Его просто-напросто прячут наши калмыки! Орда!

- Не думаю. Какой им резон прятать Техтиека? Это для них опасно и совершенно невыгодно... К золоту они равнодушны - есть его не будешь, а бумажные деньги для них вообще не имеют цены. Скажем, тот же баран в их понимании стоит дороже любой бумажки! Монеты, правда, они берут охотно: женам на монисто и хранить удобно - не размокнут и не испачкаются... Нет, Кирилл Аркадьевич, Техтиека прячет кто-то другой! И не здесь, а в Бийске, а может, и в самом Томске! Там и надо искать начало нити.

Лицо гостя побагровело. Может, от спирта, а может, и от гнева. Он решительно ударил кулаком по столу:

- Нет, доктор! Его прячет орда! И ни в каком Бийске, тем более, в Томске я искать концы нитей не стану!.. Здесь буду искать. И надеюсь на ваше, господа, вспомоществование.

- Вспомоществование? - удивился иерей. - Каким же фертом, в каком, так сказать, виде? Ходить по окрестным горам с ружьями, забросив все наши дела?

- С ружьями, священник, и без вас есть кому ходить, хе-хе... А вот через самих калмыков... - Идея Богомолову явно пришлась по душе. - Вы, священник, через тайну исповеди. А вы, доктор, через страждущих и жаждущих исцеления... Такую услугу я смог бы достойно оценить, господа!

Отец Лаврентий обескураженно и недоуменно развел руками:

- Во-первых, мои новообращенны живут здесь, в деревне, где и подкову от коня не спрячешь, не только человека с конем... А, во-вторых, кто же тогда к храму подойдет, если я сам разгоню всех? С этими новообращенцами и без того хлопот полон рот... Увольте!

- А вы что скажете, доктор? У вас-то определенно бывают не только те, кто живет в деревне! И вас бежать болящие не будут, если их даже у ворот будут псы рвать!.. Один из калмыков, кстати, живет у вас в доме... Давно ли он из орды?

Федор Васильевич нахмурился:

- Мой санитар никогда не имел и не имеет никакого отношения к вашему Техтиеку! Полицмейстер резко встал:

- А уж об этом, доктор, я его сам спрошу! Где он?

Темноверцы теперь уже не шли, а ковыляли. Убавил свой разгонистый намет и Родион. Шутка ли, верст тридцать отмахали за день! Особенно трудны были последние два перехода с крохотными отсидками между ними - от Мухора, перейдя Чую вброд, по шею в воде, погрелись на берегу Кокузека и двинулись вверх, круто забирая в горную глухомань, пока Родион не сказал на последнем выдохе:

- Будет! А то упадем.

И они упали - спинами на землю, глазами в небо.