Белый эскимос

Наткнувшись на гальку, каноэ заскрипело, Гага выскочил на сушу, и мы сжали друг друга в объятиях. Он тут же отрапортовал о событиях: в конце мая, покинув остров Кинг-Вильям, они столкнулись с таким количеством торосов вдоль побережья материка, что им пришлось пройти через остров Линдса рядом с островом Виктория, и оттуда перейти к мысу Белого Медведя на южном побережье залива Куин-Мод. Оба раза на пути к острову Мелборн их встретили враждебно настроенные китлинермиут. Сначала показывались женщины, а мужчины поселка сидели в засаде, готовые в любую минуту напасть, только бы нашелся повод. Обычно Гага с товарищем без труда заводили новых друзей, но в нескольких неприятных стойбищах не рискнули даже переночевать. Чтобы их не застигли врасплох, обычно привязывали своих собак к шесту рядом с палаткой; таким образом, с какой бы стороны ни приблизился неприятель, собаки могли бы их всегда разбудить.

Коллекции в целости и сохранности передали представителю Гудзоновской компании на полуострове Кент, однако в этот сезон выдался такой обильный улов песца, что все товары в лавке были довольно быстро распроданы. Гага с товарищем смогли достать только немного патронов, ровно столько, чтобы хватило на обратный путь. Лед на реках, впадающих в залив Куин-Мод, вскрылся уже в начале июня, поэтому для поездки пришлось одолжить каноэ. Всех собак оставили у эскимосов неподалеку от реки Эллис, где пришлось провести месяц, пока не прошел лед, давая возможность проплыть вдоль берега. Повсюду по дороге попадалось множество дичи, и неподалеку от реки Эллис они увидели такое внушительное стадо, что для того чтобы его миновать, потребовалось трое суток. Раскинувшаяся вокруг них земля дышала жизнью и находилась в непрерывном движении. Летом, когда, наконец, можно было продолжить путь на лодке, ледники прибило так близко к берегу, что на хрупком каноэ удалось пробраться лишь ценой немалых усилий.

Несмотря на неутешительные новости, все обрадовались встрече, а я был очень рад, что мне больше не придется пребывать одному в обществе чужестранцев, если вдруг нехватка патронов ослабит мою способность сражаться за сохранность моих собак.

У оленей есть свои особые привычки, которым они каждый год следуют с таким постоянством, что это позволяет определить начало и окончание их миграций. С первым снегопадом в сентябре они собираются в стада от 25 до 100 и более голов. Когда озера сковывает лед, они медленно спускаются вниз, к побережью пролива Симпсон. Наступление холодов и обледенение дорог в начале октября служат сигналом к великой миграции, после чего все области вокруг Малеруалика наводняются дичью.

К северо-западу от руин старых стойбищ, посреди пролива расположен остров Эта, значительно сокращающий оленям переправу. Каким-то таинственным способом различные стада могут постоянно общаться друг с другом; стоит только первому стаду добраться и разведать прибрежные условия, как их товарищи со всех сторон острова тут же спешат к берегу, противолежащему острову Эта. Они всегда следуют совершенно определенным маршрутам, поэтому вдоль широких берегов и внутри горных перевалов виднеется множество знаков и охотничьих засад, указывающих, что раньше здесь на оленей охоту вели с луком и стрелами. В те времена все жители поселка объединяли усилия для совместной охоты. И хотя медленные темпы такой охоты не приносили таких же значительных мясных запасов, какие добывались с помощью ружья, она помогла выжить целым поколениям эскимосов. Однако при этом удавалось избегать массового истребления оленей, которые в наши дни подвергаются постоянной опасности от эскимосов, вооруженных современными ружьями.

15 сентября в стойбище, где к этому времени уже насчитывалось свыше 100 жителей, вдруг возникла паника. Между палатками пронесся крик, и когда мы все выскочили, то увидели первые крупные оленьи стада, сбегавшие рысью с холмов с восточной стороны. На расстоянии они напоминали могучую кавалерию, в рядах которой двигались по 50-100 животных. Кавалерия уверенно держала курс в сторону переправы неподалеку от острова Эта. Все мужчины схватились за ружья и охотничьи мешки, и через мгновение все уже засели в кустах, находившихся на пути животных. Это был первый осенний отстрел ничего не подозревающих оленей, продолжавших трусить к берегу, пока оглушительная стрельба внезапно их не остановила. На мгновение они замерли в суматохе, пытаясь высмотреть своих невидимых противников, которым эта временная сумятица предоставила неплохой шанс. Послышались выстрелы, олени повалились прямо под ноги своих насмерть перепуганных товарищей – и вскоре уже вся кавалерия, словно по сигналу, растворившись в мелких стайках, пустилась наутек обратно, в глубь острова.

Мы с Гагой не принимали участия в этой охоте, потому что у нас на двоих оставалось в запасе не более 75 выстрелов. Приходилось экономить каждый патрон, рисковать мы не смели, не позволяя себе вступать в тот дикий раж, которому так легко поддаются охотники, отстреливая все, что ни подвернется.

Большое чудо