Белый ферзь

– А как же! Само собой! С Рождеством! – псевдо- суетливо отреагировал Колчин. И, расплошно оглядев кухню, тоже будто очнувшись ото сна, обратился за спину тешшши, к сиделке Свете в интонации тетушки Чарли: – Здесь почему-то нет! Э-э, простите, там я где-то оставил бутылочку шампанского…

Сиделка Света сверкнула бессильной ненавистью, дернула плечиком, исчезла. Пошуршала-позвякала в глубине комнаты. Отсутствуя видом, испепеляя взглядом, внесла на кухню колчинский шампанский презент так, будто сие есть склянка с синильной кислотой. Установила в центр стола и, скрестив руки на груди, застыла живым укором Колчину.

– Вы сегодня прекрасно выглядите, милочка! – снизошла до комплимента княгиня-комсомолка, сменив недавний гнев на милость. – Кто вас одевает?

Чистейшей (или, наоборот, мутнейшей?) воды издевательство! Сиделка Света как была в домашнем фланелевом халате, так и осталась в нем.

– Можно вас на минуточку? – угрожающе не попросила, но потребовала сиделка у Колчина.

Тот продемонстрировал: хоть на всю жизнь, только ненадолго, ибо, помимо вас, здесь наблюдается еще одна дама, внимание должно распределять поровну, дабы никто не был в обиде. Нам куда?

Им – со Светой – оказалось в одну из трех комнат. Судя по относительному порядку в пятнадцати квадратных метрах, именно в комнату сиделки.

– Вы что, не понимаете?! – шипящим шепотом взъярилась сиделка. – Или вам все равно?! Приехали – уехали, а мне тут… Или я плохо объяснила?!

Колчин понимал. Ему, да, было все равно. Он приехал, он уедет. Но при появлении бутылки (пусть и почти безалкогольной) Ревмира Аркадьевна не то что прояснилась разумом, но ощутимо подобрела. И развязать ей язык способна, кажется, любая доза. Причем так, чтобы язык этот не плел маловразумительную чушь, но отвечал на конкретные вопросы, которые Колчин намеревался задать матери Инны.

Колчин уставился на сиделку тем самым сосредоточенным алабышевским взглядом. Не давая понять, что гость – дундук, но давая понять, кто есть кто во владениях Ревмиры Аркадьевны. Сиделке, конечно, платят за проявляемое милосердие в масштабах квартиры в доме номер семнадцать по Скобелевскому проспекту. Но Юрий… пусть даже Игорь… Колчин признан хозяйкой в качестве родственника. А родственники, известное дело, имеют право решающего голосаи в более серьезных случаях – например, дают или не дают согласие на операцию…

… Ы! Операция Ы! Разбить! Ее? Ее! Вдребезги? Вдребезги! X-Хм! Да я т-тебя за нее!..

– Как хотите! – взбрыкнула сиделка и повернулась к гостю спиной, нервно ухватила телефонный аппарат, нервно, срываясь пальцем, стала набирать номер, приговаривая: – Не-ет, с меня хва-атит! Хва- атит с меня!

– Кому? – дружелюбно и умиротворяюще спросил Колчин, положив ладонь на рычажки.

– Вас не касается! – отрезала сиделка.

Очень даже может быть. Но Колчин фотографически зафиксировал набираемый номер.

– Вы хотите лишиться работы именно сейчас?.. – «и навсегда?» – подпустил он неявную угрозу. Обозначил нотку: увольняйтесь, что тут поделать, но в дальнейшем претендовать на любую, на любую ОПЛАЧИВАЕМУЮ работу… можете и не претендовать.

Получилось убедительно. Все-таки при всех потугах Питера на самостоятельность-независимость Москва для подавляющего большинства российских жителей остается распорядительным центром. Гость из Москвы. Гость – родственник не только маразмирующей алкоголички, но и родственник высокопоставленного МОСКОВСКОГО чина, который и печется об относительном комфорте маразмирующей алкоголички. Ну как вернется гость в столицу и выразится нелестно в адрес сиделки Светы – дискомфорт (и не для подопечной, а для опекаемой) обеспечен всерьез и надолго. Знаем мы эту Москву!

Сиделка Света приняла сидячую позу оскорбленного профессионала: зазвали на альте сыграть, а ноты подсовывают для скрипки! ни за что! н-но… если по- уговариваете, то…

– Вы ведь сами согласились? Никто на аркане вас не тянул? – рассудительно предположил Колчин, избегая прямых вопросов, выбирая вопросы, содержащие полуответ.

– Ну? – сдвинулась на попятную сиделка.

– Вам ведь еще учиться и учиться. И если всего лишь через неделю у вас будут отказывать нервы, то какой же из вас специалист!..

– Ага! Вы не представляете… – ища сочувствия, вскинулась девочка.

– Представляю! – осек Колчин. – Материально вас устраивает, не так ли?

– Иначе бы разве согласилась?! Нет, вы не представляете! Той, которая до меня, тоже платили еще как, но она тоже не выдержала.

– Она сама вам об этом рассказала?

– Да я и так знаю! Здесь достаточно сутки провести…

– Но вы беседовали с вашей предшественницей? – настоял Колчин.

– В глаза не видела! Меня по объявлению взяли.

– Вы давали объявление?

– Нет. Я прочла объявление. И пришла.

– В контору? Или сразу сюда?

– Сюда. В какую еще контору!

– Но вы же сейчас собирались звонить?