Белый ферзь

Тихо. Тихо, тихо… Ничего Колчин не проспал. Просто предыдущие несколько суток были настолько плотно насыщены, что первая реакция при пробуждении: вскочить очумело – опоздал, не успел! бежать надо куда-то! что-то надо предпринимать!

Никуда бежать не надо.

А предпринять… Ну, набор номера по телефону. Что у нас на сегодня? Старшие научные сотрудники, насколько Колчин знаком со средой обитания, работают по свободному расписанию и всяко поспешают на службу не по заводскому гудку.

– Слушаю… – угрюмо отозвался женский голос.

– Ради бога извините, – не перебарщивая в просительности, сказал Колчин, – Святослав Михайлович еще не ушел?

– Он еще спит… – угрюмо отозвался женский голос. – А куда он должен уйти?

– В институт… – само собой разумеюще произнес Колчин тоном коллеги, старшего коллеги. Столь естествен был обычно отец, Дмитрий Иванович, по телефону – профессор, легкое недоумение: как же так, коллега? а мы вас ждем… Хотя такое случалось крайне редко – проф. Д. И. Колчин кого-то ждет, а сей кто-то забыл-проспал-проигнорировал. И не переспросить под спудом значительного тона, а кто спрашивает. Неужто непонятно?

– Я могу его разбудить, – угрюмо отозвался женский голос. Угрюмый-угрюмый, но уже готовый к сотрудничеству. – Он же к трем собирался… – угрюмый-угрюмый, но уже с ноткой извинения. – Разбудить?

– Ну что-о вы! Лучше я через час перезвоню. Через час – как? Не рано?

– Пожалуйста-пожалуйста! – отозвался угрюмый женский голос. Но угрюмость теперь переключилась со звонившего на спящего: ты тут дрыхнешь, а тебе звонят из института! не знаю кто, но оч-чень важно, судя по голосу…

За час Колчин многое успел. Привести себя в форму: ката, ката и ката. Досконально изучить распечатку с компьютера, до которой за истекшие сутки руки как-то все не доводили (вот и удачно, что часок выдался, есть теперь тема для завязки беседы со Святославом Михайловичем Лозовских – не просто: был я, знаете ли, вчера у лучшей подруги своей жены, а она сообщила, что вы как лучший друг мой жены…).

Потом он позавтракал – «чем богаты, тем рады».

Да-а, богаты в «Чайке», богаты. Не будь у Колчина вчера задачи посетить непременно и только «Метрополь», вполне сгодилась бы «Чайка» на отшибе для ужина с дамой в пристойной обстановке! Мало сказать – в пристойной. Был «австрийский зал» – с роялем, венскими стульями. Был «финский зал», более походящий на внутренности сауны. Был «русский зал» – сплошь зеркальный, с морозным розовато-голубоватым орнаментом… Все пустовало. Обитатели восстанавливались в номерах после вчерашнего. Только две дамочки поедали, грузные пирожные с кофе. Им, дамочкам, бессонные ночи не впервой и нипочем. Здра-асьте, дамочки! Пассажирки «порша»-сопровожденца. Их спутник, вероятно, на заслуженном отдыхе, в нумерах, – а они восстанавливаются отнюдь не сном, сон для них работа (и все же! как правильно? выспаться или переспать? о, великий, могучий!..). Иных бы с такого количества сладкого-сливочного разнесло, но нет, ничего – поджары, голодны… организмом сжигается все дотла (вот, и – тьфу, тьфу! – Найоми Кэмпбелл, не псевдо в «Метрополе», но натуральная, жрет пирожные вволю, злорадно хихикая над конкурентками, изнуренными диетой: трахаться надо чаще-чаще-чаще, интенсивные физические упражнения – залог поддержания веса на должном уровне). Есть резон, есть. То бишь интенсивные физические упражнения необязательно в постели, но от любых диет избавляют. Колчин, к примеру, может себе позволить что угодно в еде – пирожные так пирожные…

Он светски кивнул дамочкам (почти знакомы!), присел на венский стул в «австрийском зале». Персонал вышколен – молчалив, приветлив, воспитан. А кофе-то, кофе! По-венски? По-венски. Однако! Это – кофе! Тот, кто утром кофе пьет, никогда не устает. Это – кофе.

Пока он смаковал (времени пока в достатке), дамочка лицом к нему что-то проговорила неслышно – дамочке спиной к нему. Обе хихикнули.

Колчин не умел читать по губам, но почуял – о нем, хотя дамочка не глядела в его сторону, а вторая не обернулась после неслышной реплики.

Он расплатился. Вышел на этаж к лифтам.

Тут же дамочки снялись со своих мест. Присоединились – в ожидании. Лифт. Биополе у них было сильное и однозначное. Особенно ощущаемое в тесноте лифта.

– На седьмой… – оповестил Колчин.

Кивнули, мол, нажимайте-нажимайте.

Нажал.

Приехали. Выпорхнули вслед за ним. Одна принялась рыться в сумочке, якобы в поисках ключа. Вторая якобы раздраженно пыхтела: вечно ты так!..

Колчин открыл свой номер. Зашел. Заперся. Даже не шагнул из коридора в комнату. Дальнейшее настолько предсказуемо, что он даже от двери не стал отворачиваться – все равно сейчас открывать.

Ну, конечно! Робкий стук.

Открыл. Дамочки мялись у порога. То есть мяться мялись, но застенчивость мешалась с зазывностью:

– Знаете, ключ не найти. Посидим у вас? – логика здесь не при чем: мол, ключ не найти, так спуститесь к портье, мол, все понимаю и сочувствую, но почему «посидим у вас»? Ключ от этого, что ли, найдётся?!