Вовка всегда просыпается раньше, ему еще кормить меня надо, а потом уже рулить к своему офису. Так что я безнаказанно остаюсь в постели, когда сквозь свой последний порванный сон слышу, как он, сопя, бредет в ванную. Потом он наполняет нашу квартиру звуками, и я уже просто лежу, старательно уговаривая себя быть хорошим мальчиком. Уговорил. Встаю.

Вовки в ванной комнате уже нет, а вот следы свои он оставил везде. Ментоловый запах зубной пасты, шлепок пены для бритья на краю раковины, косо стоящая в стеклянном стаканчике зубная щетка красного цвета, горьковатый аромат лосьона после бритья, мокрое полотенце на краю джакузи. Попользовался, набросал, вытерся и уже что-то замутил на кухне с завтраком. А хулиганить в ванной теперь моя очередь.

Когда я выхожу весь такой свежеприготовленный, без добавления красителей и консервантов, Вовка уже допивает свой чай, и мы меняемся местами.

- Доброе утро, - бросает он мне, и подставляет свои губы, не отводя глаз от плазменного экрана, из которого выливается сплошной утренний позитив в виде выпуска новостей. Я касаюсь ладонью его спины, целую его и сажусь на его стул. Почти не отводя глаз от телевизора, он наливает мне чай, ставит передо мной чашку, бросает туда три куска сахара и только потом наклоняется к моему лицу.

- Я сделал горячие бутерброды, хочешь?

- Не-а, - отвечаю я со счастливым лицом.

- А что тебе дать?

- Иди, я сам, а то опять в пробке жить будешь, - советую я, а он не уходит, хоть и опаздывает, и стоит передо мной в одних джинсах, требуя развернутого ответа.

- Может, йогурт? Или омлет? Я быстренько?

- Да сделаю я.

- Прости, я не могу больше уговаривать.

Он выходит из кухни, а я смотрю новости и пью чай. Мне совсем не хочется есть, я прислушиваюсь к себе и понимаю, что расслабуха скоро пройдет, потому что у меня только дома доброе утро, а на работе будут проблемы. Там Германов, мой шеф, и что бы я ни делал, он всегда найдет то гавно, с которым меня можно будет смешать.

Вовка залетает на кухню и выхватывает у меня из-под носа мою же чашку с чаем. Он уже нацепил свой черный костюм, белую рубашку и, конечно же, повязал галстук. Сделав последний утренний глоток чая, он спешит в коридор, а я иду за ним, чтобы закрыть после него дверь. Наблюдая за тем, как он, присев на корточки, завязывает шнурки на своих дорогущих ботинках, я уже нашариваю на тумбочке его ключи и, когда он встает, вручаю их ему, как золотую медаль.

- Все, - он выбегает из квартиры, и я слышу, как гремят его шаги по лестнице.

Запечатывая себя в квартире на следующие полчаса, я начинаю неспешно собираться на работу. Вовка наверняка уже выруливает к Третьему транспортному кольцу, ему надо быть на работе вовремя, и я молюсь, чтобы у него было хорошее настроение вечером, а я доеду до метро, мне так ближе, и в мою контору можно немного опоздать.

- Германов вас собирает, - бросает мне его секретарша, - Сегодня в половине четвертого. Экономисты, бухгалтерия, кадры, замы.

- Спасибо, - отвечаю я и открываю дверь своего кабинета. Хорошо, что сбор не сейчас, мне еще надо закончить с отчетом, хотя я был заранее уверен в том, что Германов начнет расправу в половине четвертого именно с меня.

Целый день я корпел, словно проклятый, над кипой бумаг, то и дело переводя взгляд с экрана компьютера на документы, пока у меня не произошла самая что ни есть настоящая расфокусировка зрения. Придавив пальцами веки, я откинулся на спинку кресла и, оттолкнувшись ногами от пола, крутанулся вместе с ним. Моя коллега Ирочка, чей стол был в углу кабинета, улыбнулась, увидев, каким образом я пытаюсь расслабиться. Я оттолкнулся ногами от пола и подъехал к ее столу.

- Ирусик, а что у нас с договором?

Ирочка сдвинула бровки.

- Ну, его еще не привезли.

- Плохо дело. Позвони им, напомни, а?

- Хорошо, Андрей Евгеньевич.

Я оттолкнулся ладонями от ее стола, покатился к своему и тут, конечно же, распахнулась дверь. К нам лично пожаловал наш генеральный директор Германов, хлыщ, каких свет не видывал, протеже кого-то там сверху, работающий у нас около полутора лет, пахнущий океанским бризом, спокойно относящийся ко всем в головном офисе, кроме меня.

Въехав животом в край стола, я с вызовом посмотрел на шефа. Молодой мужчина, симпатичный, а смотрит зверем, ну, разве так можно?

- Андрей Евгеньевич, мне сегодня позарез надо, чтобы ваш отчет лежал передо мной на собрании. – вкрадчиво произнес он, - Вы успеваете?

- У меня уже все готово, - ответил я, - Я проверяю.

- А если все-таки не готово, то хоть приложения с цифрами предоставьте, надо же хоть от чего-то отталкиваться.

- Сделаю.

- И постарайтесь больше не опаздывать, очень вас прошу.

Он перевел взгляд на Иру и улыбнулся, а потом вышел из кабинета, и дышать сразу стало легче.

- Я искренне желаю вам удачи, - Ирочка протянула мне степлер, и я стал скреплять листы бумаги, - Говорят, что он своих везде пропихивает, а «старых» увольняет. Вчера Полина Ивановна из планового отдела заявление написала, якобы по собственному желанию.