Белый шаман

Так-то, и хрен бы с ними, тайга большая, проживу. Но у меня есть дело. Причем откровенно криминальное. И пока я его не завершу мне выделяться не с руки. А я уже засветился, где только можно. И это за сутки пребывания в небольшом городке. Хреновый из меня конспиратор. С другой стороны, не все ли равно? Даже если арестуют, дальше Сибири не сошлют. А здесь я всяко уйду. У Фирса меня точно не найдут. Так что, пусть себе думают что хотят. Плевать. Да, дожился ты, Дима. Уже, прикидываешь, как в бега сорваться.

— Эй, дядька, — окликнул я выезжающего от складов худого и загорелого до черноты мужичка на телеге, которую тянула такая же худосочная, как хозяин пегая кляча, — Не знаешь, где тут железнодорожники обосновались?

— Отчегось не знать, барин, — отозвался тот совершенно неподходящим к его внешности прокуренным баском и выпустил густое облако вонючего махорочного дыма, — Почитай каждый день мимо езжу.

Во как! Стоило переодеться и уже барин!

— А сейчас не туда путь держишь?

— Нее, протянул мужик. В Криводановку. Криводановские мы, — зачем-то пояснил он, хитро поглядывая в мою сторону.

— Жаль. Я думал по пути, — разочаровано протянул я, покручивая в пальцах железный рубль, что не укрылось от острого взгляда хитрована.

— Отчегось не по пути-та, — пожал плечами мужичок, — По пути.

— Ты же сказал в Криводановку едешь.

— Ну, дык, — согласно мотнул он головой и добавил — Садись, барин, довезу, куды надоть.

Да, мужик, с тобой только в плен сдаваться. За все военные тайны можно быть спокойным, враг нихрена не поймет. Я на ходу запрыгнул на вкусно пахнущее свежее сено, накиданное на дно телеги. Ох и тряская дорога предстоит. Вспомнилось детство, деревня и меня мальцом на такой же телеге сосед везет до сельсовета к деду. И такое же сено в возке и тот же запах. Только колеса там были на резиновом ходу, помягче.

Всю дорогу мужик, представившийся Макаркой, нудно вещал о своей нелегкой жизни. О пяти дочерях и трех сыновьях, о страдающей животом и потому бесполезной жене, о том, как когда-то добирались до Сибири из Воронежской губернии, где у них все было, и барин был добрый. На мой вопрос, при чем тут барин, крепостное право-то отменили давным-давно, мужик покивал головой, отменили, мол. Но, тем не менее, тут же упрямо заявил, что барин добрый был. Логику в его речах я решил не искать, она, наверное, была, но какая-то своя, понятная только Макару.

— Так что, плохо вам в Криводановке-то живется?

— Отчегось плохо-та? — пожал сухими плечами этот предок всех таксистов, — Хорошо. Приехали, барин, — он махнул рукой в сторону стоящих неподалеку бараков, — вонать энти, с чугунки. А тама, — еще один взмах в строну нескольких домов-пятистенков, кучно и немного наособицу расположившихся на самой окраине Колывани, — Анжинеры ихние сидять.

Сунув в заскорузлую, твердую как камень ладонь Макара рубль спрыгнул на укатанную телегами землю.

— Шель-шевель, дохлятина, — мужик лениво стеганул унылую кобылку прутом по хребтине, я только и успел подхватить саквояж с сюртуком. Интересный мужик. Колоритный. Только вот, я поймал себя на мысли, что совсем его не понимаю. Он для меня как инопланетянин похожий на меня и говорящий, как и я. Только вот мыслим, понимаем жизнь, относимся к ней мы по-разному. Совсем по-разному. С тюйкулами мне было проще. Возможно потому, что я все равно, как бы там ни было, подсознательно не воспринимал их своими. Они стали мне близки, стали моей родней, но они были другими. А здесь такой же русский человек, как и я, и такая пропасть между нами. Нет, ерунда, не может такого быть! Просто мне такой мужик попался, со странностями. Вон, у него, что ни спроси, ответит так, без пол-литра не разберешь. Или все же дело во мне, и я есть для местных тот самый инопланетянин? Хоть в тайгу возвращайся!

Евграф Александрович смотрел в окно вслед только что ушедшему от него молодому человеку и терялся в догадках. Изначально он подумал, что паренек прибыл от протоиерея Федора. Жернаков не скупясь жертвовал на дела церкви, состоял в братстве Святителя Дмитрия, был попечителем церковно-приходской школы. Так что вопросов, по которым его мог разыскивать батюшка, хватало. А то, что человек прибыл именно от него, сомнений не вызывало. Вчера в храме Евграф Александрович собственными глазами видел, как отец Федор о чем-то переговорил с парнем и увел его к себе в покои. А личный помощник епископа Томского и Семипалатинска это такая фигура в губернском масштабе, что с кем попало пустые разговоры вести не будет.