Белый шаман

[i] Жернаков Евграф Александрович (1847, Ирбит — 1908, Новониколаевск), новониколаевский предприниматель, купец московский, томский, новониколаевский, бердский. Из семьи мещан. В 1876 женился на Александре Порфирьевне Каидаловой (1856–1881). 31.8.1879 у них родился сын Николай. В 1882 женился на Елизавете Ильиничне Алексеевой, от которой имел дочерей Катерину (1884) и Александру (1887). С 1879 проживал в Колывани — купец 2-й гильдии, с 1894 — 1-й гильдии. С 1894 в Новониколаевке и 20 марта этого же года открыл первый универсальный магазин в поселке. Дату его открытия купцы считали временем основания поселка. Крупный хлеботорговец, имел магазины в Барнауле, Бердске, Колывани, Коченево, Иркутске, Томске, Тюмени и многих селах Томской губ. Владел круп­ной паровой мельницей в с. Дубровском Томского уезда (производительность 3000 пудов в сутки), салотопенным, мыловаренным и свечным заводами в Колывани (с 1875), салотопенном, мыловаренным заводом в Новониколаевке, (с 1902), пароходством и пристанью на Оби, магазинами пром. товаров с миллионными оборотами. Избирался городским головой и гласным Колыванской гор. думы, входил в состав комитета по строительству собора Ал. Невского (1895), вносил пожертвования на библиотеку им. Чехова, на строительствоГородского торгового корпуса. В 1891 за благотворительную деятельность награжден орд. Св. Анны 3-й ст., а в 1892 получил потомственное почетное гражданство. Его имя носила улица в Колывани. Николай Евграфович Жернаков (31.8.1879, Колывань — 1937, Москва), сын Евграфа от первой жены, — потомственный почетный гражданин, наследник капитала Жернаковых. Работал в Русско-азиатском банке,видный деятель Новониколаевской организации партии эсеров. 3.3.1917 стал председателем. Новониколаевского комитета обществ, безопасности, за­тем работал комиссаром Временного правительства. Расстрелян в 1937 в Москве.

[ii] Братство Святителя Дмитрия, митрополита Ростовского — противораскольническое церковное братство, действовавшее на территории Томской губернии. Братство состояло из лиц духовного звания и мирян исключительно официального православного вероисповедания, обоего пола.

[iii] Отец Федор полностью вымышленный собирательный персонаж. В РИ помощником (заместителем) Макария был протоиерей Владимир Дагаев. А епископ Томский и Семипалатинский, в последствии митрополит Московский и Коломенский Макарий за свою просветительскую и миссионерскую деятельность получил звание «Апостол Алтая», а в 2000 году на Архиерейском соборе причислен к лику святых.

Глава 11

— Здорово, казаки, — дойдя до добротных домов, заметил у одного из них сидящих на скамейке служивых.

— Здорово, — казаки, слегка напрягшись, окинули меня острыми, настороженными взглядами. И тут же расслабленно откинулись спинами на стоящий позади них забор. Не впечатлил я их. По одежде, обычный мещанин, мелкий купчишка. Ну, так, костюмчик такой мне Жернаков присоветовал. Если что попроще надеть, не солидно будет, а побогаче, уже выделяться буду. А так в самый раз, золотая середина.

— А как бы мне хорунжего Осипова отыскать?

— А зачем тебе их благородие? — приподнял бровь самый молодой из казаков, зато единственный с лычками на погонах и шальным, наглым взглядом.

— И зачем тебе это знать? — Отвечаю вопросом на вопрос, так же издевательски приподняв бровь. Нет, я понимаю, человек при службе бы был, а то ведь просто сидит, фигней страдает. И видит же, что не крестьянин перед ним, а все одно гонор показывает.

— ­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­Ужо я щас тебя нагайкой, — молодой резко пытается подняться, одновременно дергая с ремня плеть. Саквояжи сюртук выскальзывают из моих рук на землю, тело само плавно перетекает в стойку для атаки. Подняться давать ему нельзя. Нагайка в умелых руках — серьезное оружие. Поэтому вырубать надо сейчас, пока не встал.

— Сёмша, не бузи! — на плечо молодого легла тяжелая лапа казака постарше. И молодой задира буквально прилип к скамейке не в силах подняться.

— Пусти, дядька Степан! — он попытался дернуться.

— Ну, тко! — рыкнул дядька и молодой сник, вперившись в меня злобным взглядом, — Каво развоевался? — усмехнулся Степан, по-доброму глядя на своего горячего сослуживца, — А ты господин хороший, тоже не барагозь, чай не простые солдатики перед тобой.

Ответить я ему не успел. Из-за высокого забора послышался знакомый голос:

— Карпов, что у вас там случилось?

— Вас спрашивают, господин хорунжий, — отозвался тот, что постарше. И уже не было в его голосе ленивой вальяжности.