Беньямин и Брехт — история дружбы

Гостеприимство в Сковсбостранде оказывало Беньямину неоценимую поддержку в тридцатые годы. Он лишь изредка останавливался в доме Брехта, чаще всего снимал комнату по соседству, но, как правило, Хелена Вайгель приглашала его обедать, что существенно уменьшало его расходы. Не было недостатка и в иной помощи: Хелена Вайгель отдала ему костюм, а Штеффин регулярно посылала табак и книги из его библиотеки¹⁷⁵. Заявка на денежную помощь, отправленная Беньямином из Свендборга летом 1934 года в Датский комитет поддержки интеллектуалов в эмиграции, была сделана по инициативе Брехта или, по крайней мере, им поддерживалась, как следует из его письма Беньямину из Драгёра в середине сентября 1934 года: «Насколько мне известно, комитет процветает, и у него есть деньги»¹⁷⁶. Эту солидарность замечали и друзья Беньямина; уже цитировалась мысль Ханны Арендт, что Брехт был «важнейшей личностью в последние десять лет его жизни, прежде всего, во время эмиграции в Париже». Гретель Карплус также признавала Брехта «другом, оказавшим тебе наибольшую поддержку в сегодняшних трудностях», прекрасно понимая значение связи, помогающей Беньямину избежать изоляции, угрожающей всем эмигрантам

¹⁷⁷.

С 1933-го по 1940 год, прежде всего, за счёт продолжительного летнего отдыха Беньямина в Дании, он и Брехт провели в общей сложности более одиннадцати месяцев, проживая и работая в непосредственном соседстве[83]. Это больше, чем каждый из них провел за время эмиграции в чьей-либо еще компании, исключая сестру Беньямина, семью Брехта и его подруг, Маргарет Штеффин и Рут Берлау. Поздней осенью 1933 года Брехт впервые пригласил Беньямина в Данию, и в дальнейшем он, Штеффин и Вайгель не забывали делать такие же приглашения в своих письмах. Сразу по возвращении в Данию из Парижа Брехт начал расхваливать преимущества жизни на острове:

Здесь приятно. Совсем не холодно, намного теплее, чем в Париже. Хелена считает, что здесь можно жить на 100 крон (60 рейхсмарок или 360 франков) в месяц. Кроме того, библиотека Свендборга снабдит Вас любой книгой. У нас есть радио, газеты, игральные карты, скоро прибудут Ваши книги; отопление, маленькие кофейни, очень похожий на немецкий язык, в общем, конец света приближается здесь намного спокойнее

¹⁷⁸.

Беньямин также ценил то, насколько дом на Зунде казался далеким от войны. В свою вторую поездку летом 1936 года он писал: «Жизнь здесь настолько приятная и мирная, что мы каждый день задаем себе вопрос, сколько такая благодать может продолжаться в сегодняшней Европе»¹⁷⁹. Двумя годами позже, явно намекая на слова Брехта, что конец света здесь настаёт намного спокойнее, он писал: «Газеты приходят так поздно, что нужно собраться с духом, чтобы в них заглянуть»

¹⁸⁰.

Беньямин перед домом Брехта. Сковсбостранд. Лето 1938. Фото Стефана Брехта

Их совместное пребывание в Сковсбостранде в летние месяцы 1934-го, 1936-го и 1938 годов было отмечено, как сказала Рут Берлау, «атмосферой близости»¹⁸¹. Некоторые причины этого объясняются в одном из многих рассказов Беньямина о его первом лете в Дании:

В здешнем лете есть и хорошее, и плохое. Среди плохого — климат и все, связанное с обычными летними развлечениями: прогулками, купанием, походами. Моих хозяев влечет к дарам природы еще меньше, чем меня, и то место, где стоит их деревенский дом, как бы оно ни было красиво, полностью лишает их — и меня, как их соседа, этих удовольствий. Это сейчас сказывается на моем состоянии, неудовлетворительном если не физически, то психически, при том, что дружба и взаимопонимание с Брехтами становятся все сильнее во всех смыслах¹⁸².

Близость укреплялась благодаря беседам, работе в саду, чтению газет, прослушиванию новостей по радио[84] и время от времени — поездкам в близлежащий Свендборг. В продолжительных разговорах обсуждались работы Брехта и его гостей: Корша, Андерсена Нексе и Карин Михаэлис. В июле и августе 1934 года Эйслер остановился в трех минутах ходьбы в доме вдовы рыбака. Его жена Лу рассказывала: