Бердолька Чарли и Гертруды Богранд

– Мы и не хотели туда возвращаться. Мистер С. сказал, что с монастырём что-то случилось.

Бабушка Матильда открыла шкафчик, взяла несколько стеклянных баночек с бледно-коричневой мазью и бинты. Она продолжила менять Гертруде повязки. Теперь на ногах:

– Будет немного больно. Потерпи, родная. – Бабушка Матильда выглянула в окно, затем подошла к входной двери, затем снова вернулась на кухню. Она волновалась. – Монастырь. Я хотела рассказать вам об этом позже. Но хорошо. Вы уже взрослые. По радио вчера сказали, что произошёл несчастный случай. Сильный пожар. Монастыря больше нет. Все, кто был внутри… Многие пропали без вести. Гренадёры молчат.

Бабушка Матильда обняла внуков.

– Гренадёры? – спросил Чарли.

– Они проверили монастырь. Пока известно точно: с мистером Агнусом Гроббом всё хорошо. Он надышался дымом, но его удалось спасти.

Чарли и Гертруда посмотрели друг на друга.

– Хм, – только и сказала Гертруда.

– Бабушка… Матильда… Просто Матильда… – Чарли переживал. – Ты могла бы рассказать о наших родителях?

– Для вашего же благополучия. Чарли, не смотри на меня такими глазами. Вы должны вспомнить об этом сами. Чарли. – Бабушка Матильда старалась не смотреть на внука. – Чарли. Ох, ладно. Я вас немного подтолкну к воспоминаниям. – Она тяжело вздохнула. – Наверняка вам известно, что очень многие ждали вашего появления на свет. Это важно знать, если вам будут говорить обратное. Ведь у союза ваших родителей были и остаются… противники. И скажу вам честно, много таких. Тех, кто считает их выбор предательством, кто уничтожил память о них. Но я для себя поняла: можно вырвать страницы из книг, сжечь фотографии, запретить о них говорить, но нельзя запретить вспоминать. Поэтому очень важно, родные, чтобы вы вспомнили: кто вы, кто – ваши родители. Нужно успеть

вспомнить! Вы должны быть готовы. – Бабушка Матильда закончила делать Гертруде перевязку. – Ах, да! Коробки с вашими подарками я сложила у камина. Сможете открыть, когда мы вернёмся. Тарелки оставьте на столе. Надевайте свои дорожные хитоны. Мы опаздываем на Площадь Трёх.

* * *

Гертруда не могла не сердиться на бабушку. Единственная, кто знал правду о её родителях, избегал разговоров об этом. Воспоминания. Неужели не проще сказать всё прямо?

Они ехали в жёлтом экипаже «ОгненКолесн» по узким улочкам навстречу рассвету, переезжали по мостам и мостикам через реки и каналы. В небе сквозь радугу пролетела стая белых и чёрных голубей.

– Я прочитал ночью в «Истории города», – сказал Чарли, – он расположен на девяти больших островах. Здесь триста шестьдесят семь мостов. Ночью двадцать два из них разводят – и с одного острова на другой попасть нельзя. А ещё здесь около тысячи статуй Премьер-министру Пятигузу VII Благочестивому, кавалеру Высочайшего Ордена. Есть даже специальный комитет! Жители отправляют просьбы, чтобы им установили новую статую. Есть улыбающиеся Пятигузы, грустные, счастливые и задумчивые.

Проезжая по узкой улице, они обогнали несколько двухэтажных конных экипажей. Чарли продолжил:

– А ещё я прочитал, что шесть из ранее утраченных Чудес Света восстановлены здесь. И что в городе множество секретов и тайников; что глубоко под городом есть старые проходы и лабиринты, которые больше не используются. А Зимний Дворец из любой точки города виден только зимой: когда яблони сбрасывают листья.

Бабушка Матильда задремала, держа в руках сумку в виде дыни. И тогда Чарли шёпотом рассказал: он слышал, что ночью она не сомкнула глаз. До самого утра бабушка Матильда беседовала с Мистером С. Они переходили на шёпот, тушили и вновь зажигали свечи:

– Сначала я ничего не понял, – виновато прошептал Чарли Гертруде на ухо, когда экипаж проехал по белокаменному мосту. – Но после новости о пожаре… В общем, Мистер С. сказал, будто часто бывал в монастыре. И это странно: я ни разу его там не видел. И ещё он сказал, что «обследовал там каждый кирпичик», но якобы «ничего такого» не обнаружил. Поэтому он считает, что и Агнус Гробб ничего не нашёл. Я не понимаю.

– А как же пожар?

– Мистер С. сказал: в монастыре что-то «осталось»! Он не знает, что это. Но утверждает, и это тоже странно: найти это невозможно.

– Ты думаешь, Гробб мог…

– Не знаю… Но Мистер С. сказал… Или я так понял. В общем, в монастыре осталось то, из-за чего мы с тобой там оказались.

Всю дорогу Гертруда думала о словах Чарли. Что могло остаться в монастыре? Связан ли пожар с этим? И мистер Агнус Гробб, который вёл себя странно. Может быть, его злость не связана с побегом Оливера Бинга?

Они проехали возле кондитерской «Пышные булочки», где два старика в коричневых хитонах пили кофе за столиком под открытым небом; старушки кормили чаек свежим хлебом, а женщина с ребёнком ловили стрекоз. По тротуару молодой мужчина в вишнёвом хитоне нёс арфу, а рядом с ним пробежала девочка с красным светящимся шариком.

Экипаж остановился.

– Кажется, мы на месте. – Чарли выглянул в окно. Дорога заняла не больше часа.

– Ох! – Бабушка Матильда открыла глаза. – Выходим!