Берег. Следы на песке

– Как я счастлив, видеть тебя, дорогая. Я думал, свихнусь от горя, когда ты исчезла в Москве. Но скажи мне на милость, как ты смогла найти Роберта? – голос Эдварда дрожал, – Только благодаря тебе он остался жив. Это из разряда чудес.

– Я знала, что это дело рук моего жениха. Он родом из этих мест, а потому других вариантов я больше не рассматривала. Я приехала в Нальчик ловить на живца. Целый день болталась по городу, сняла гостиницу. А вечером, в парке аттракционов, меня опознала цыганка. Она-то и отправила меня в Голубые озера. Правда, она же, похоже, меня и сдала потом. Без чудес не обошлось. С Базилио мы познакомились во время моей случайной остановки. Ему нужна была помощь, и так я вышла на Михалыча. А уже утром туда пожаловал помощник Филатова.

– Ну а перевернуть остров для тебя труда не составило, – Эдвард надел мне манжету на руку и измерил давление. – Иван Михайлович поведал мне про твой маскарад. Как чувствуешь? Это нужно додуматься, прыгнуть со второго этажа! Так, давление в порядке…

– Я нормально себя чувствую, Эдвард. Твоя помощь, в этот раз скорее нужна не мне, а Робу. Он весь в ссадинах и кровоподтёках. Просто сядь рядом со мной, мне так тебя не хватало, – проговорила я на одном дыхании, стянула с себя манжету и подвинулась.

Эдварда не нужно было уговаривать и вскоре, забыв про причину своего прихода, он сидел, прислонившись к спинке кровати, а я, положив голову ему на плечо, и, закрыв глаза, рассказывала всё, что произошло с нами на острове. Он держал мою руку и, словно горячим потоком, в меня возвращалась жизнь. Когда Роберт вышел из ванны, подошёл и лег на живот, обняв наши колени. Я замолчала и положила руку на плечо мужа. Он сел и уставился на отца. Мистер Фаррелл открыл глаза и встретился взглядом с сыном. И как всегда, слова были не нужны. Я с улыбкой наблюдала их молчаливый диалог.

– Я люблю её, – читалось в глазах Эдварда.

– Я знаю, – блестел в ответ лукавый взгляд сына, – Но всё-таки, она моя жена.

– Мужчины, не ссорьтесь, – прошептала я, и Фарреллы рассмеялись.

– Мы же молчим, – Роберт подмигнул отцу.

– Когда нам нужны были слова? – Я подогнула под себя ноги, – Угадайте самое моё большое желание?

– Сесть в самолет! – хором проговорили Фарреллы.

– И это правильно, – улыбнулась я.

– Нам скоро ехать в аэропорт, но сначала вам придется дать показания. Это скорее формальность. Все, что нужно я уже оформил, – Эдвард взглянул на время и добавил: – небольшой инструктаж…

Фаррелл-старший дал нам четкие инструкции, как и что отвечать, и поднялся с кровати.

– Я буду ждать вас в ресторане на этом этаже. Пятнадцать минут на сборы.

– Есть, сэр! – вытянулся Роберт по струнке, – Прибудем вовремя.

Эдвард коснулся губами моей руки, сжав её чуть сильнее, чем обычно и встал рядом с сыном.

– Отец, сколько седины прибавилось в твоих волосах из-за меня? – с грустью в голосе отметил Роберт.

– Мы все остались живы и это главное, – Эдвард похлопал сына по плечу. – Надеюсь, из этого урока, ты, наконец, извлечёшь пользу.

Ещё раз, взглянув на меня, он потеплел взглядом и вышел из номера.

– Львенок, я не хочу никого видеть посторонних, не хочу никуда идти, – пожаловалась я, когда муж подошёл и протянул мне руку, чтобы помочь встать, – Если бы ты знал, как я устала. Несколько суток практически без сна и без тебя. Неизвестность, погоня.  Это выше моих сил. Я не думала, что такая слабая.

Роберт сел на постель и, взяв за запястья, некоторое время молча изучал мои черты лица.

– Ну что ты молчишь? – горько усмехнулась я, проведя рукой по его разбитой скуле.

– Любимая, – он поймал мои пальцы и прижал к своей щеке, – Твоё желание для меня закон, готов вынести тебя отсюда в чемодане. Про твою слабость – отдельный разговор. Вопрос в другом, скажи, какого лешего тебя понесло в Россию?

Мои щёки запылали огнём.

– А что я должна была делать? – взбеленилась я, вскочила с кровати и бросилась к сумке. – Сидеть и вышивать кошечек на подушке или записаться на курсы к психотерапевту.

Я расшвыривала вещи из сумки в разные стороны, отыскивая чтобы надеть. Роберт с улыбкой наблюдал за мной. Я, путаясь в белье, чулках, продолжала возмущаться.

– Он, бросает беременную жену, вписывается в непонятную авантюру, взрывается где-то на краю света, – блажила я, втискиваясь в узкое чёрное платье, – А я сиди.

Буквально впрыгнув в туфли на высоких каблуках, я схватила расчёску и, причесавшись, швырнула её в сумку.

– Нет, любимый! – доставая тушь, продолжала я, – До тех пор, пока ты сам не сядешь в кресле у камина…

Я на минуту замолкла, чтобы накрасить ресницы, чуть приоткрыв рот, как делают все женщины мира.

– …Я тоже не успокоюсь. Кстати, почему уже второй раз подряд я несусь за тобой? Пора и мне устроить тебе вырванные годы. А? – я мазнула блеском по губам и повернулась к нему.

– А почему ты всегда красишь ресницы, приоткрыв рот? – решил добавить поленьев в огонь хитрец, на всякий случай вставая с постели и отступая.

– Я не знаю, что с тобой сделаю, – крикнула я, бросаясь к нему.