Берег. Следы на песке

Вторая ночь после прилёта в Лондон незаметно перетекла в утро. Мы вернулись в свой дом в Фаррелл-Холл и отсыпались после пережитых приключений, переплетясь телами, словно ветви диковинного дерева. Эдвард настаивал на приезде Роберта в клинику для обследования, но мой муж категорически отказался, сказав, что любовь – лучшее для него лекарство. К пяти часам дня мы выбрались в гостиную, чтобы выпить по чашке чая.  На столе, накрытой белой накрахмаленной скатертью, дымился пирог с тыквой, яблоками и корицей и стояли розетки с брусничным вареньем.

– Как же хорошо дома, – Роберт сделал глоток ароматного напитка и закрыл от удовольствия глаза.

Львенок вновь превратился в идеальный продукт цивилизации. Правильные черты лица, умный лоб, скулы, упрямые, но такие манящие губы, глаза в которых хочется раствориться, словно в тёплом синем небе. Как же я его обожаю! Осанка, посадка головы, движения, а длинные тонкие пальцы… они словно существуют отдельной жизнью. Мне всегда нравилось наблюдать за руками Роба. Играл ли он на рояле, печатал ли за компьютером свои книги или просто держал бокал, это было так изящно, легко и непринуждённо, что дух захватывало.

– Обязательно всякий раз впрягаться в подобные аферы, чтобы это понять? – я доела пирог, радуясь, что организм его благодушно принял, в отличие от завтрака. – Мы чуть не похоронили Эдварда. Меня и тебя чуть не убили. Самурай ранен, Саня в коме.

За окном пронизывающий октябрьский ветер трепал облетевшие деревья. Где-то там за серой пеленой дождя, Саня лежал в палате реанимации. И попал он туда из-за меня. Так все хорошо складывалось, но судьба решила все по-своему. И теперь не могла я дать умереть Сане без покаяния. Слишком тяжек оказался его грех. В России Громов бы не выжил. Я понимала, что должна поехать к нему в клинику, чтобы просто хотя бы посидеть рядом, подержать его за руку.

– Ты меня слышишь? – Роберт коснулся моего запястья.

– Прости, задумалась.

Мы пересели на диван и закутались в синий шерстяной плед.

– Тебе не стоило так рисковать, Джу, – Роберт коснулся губами моей щеки. – Когда ты наконец поймешь, что отец контролирует каждый твой шаг? В России ты была бы под полным прикрытием, если бы поехала ни к Громову, а в гостиницу. Почему ты всегда все делаешь по-своему? Тебя спасло только чудо, и оно же привело тебя ко мне. Я благодарю Провиденье, но с большим удовольствием отшлёпал бы тебя за подобные художества. Ты не спланировала ничего, действовала, полагаясь на русский авось. Удивляюсь, как отец отпустил тебя одну в Россию, хотя ты мастер верёвки из него вить. Ты вообще потеряла страх, понимаешь, что с тобой могло случиться?

– Если бы Эдвард не играл со мной в кошки-мышки, было бы проще. Если бы ты делился со мной своими проблемами, ничего этого не произошло бы. В чём-то ты прав, конечно, но иначе я не могла поступить. У меня свое видение проблемы, у тебя свое. Пора объединяться. Ты, мой английский супермен, можно подумать спланировал все идеально, – пошла я в атаку. – Что сделано, то сделано. Что же касается страхов, любимый, то позволь припомнить тебе Солнечную бухту, в которую ты затащил меня не так давно. Удивительно, что я не поседела.

Мы рассмеялись, вспомнив приключение на дне океана. Заядлый ныряльщик, Роберт очень надеялся, что я разделю с ним его увлечение. Как и во всём, муж оказался интересным, хоть и требовательным, учителем. Мне пришлось вызубрить учебник по дайвингу от корки до корки, но это было пустяком, по сравнению с подводными тренировками. Роберт до блеска отшлифовывал все опасные ситуации, с которыми мог столкнуться дайвер. Параллельно с теорией и практикой, мы просто путешествовали по дну океана вокруг маленьких островов, исследуя тайны рифов. Для меня открылся новый мир, полный величия и покоя.

Но пощекотать нервы Роберт тоже умел. Мне навсегда запомнилась первая встреча с акулой. Мы исследовали на дне неизвестную рыбину, когда Роберт взял меня за руку и показал знаками: «опасно» и «замри». Я проследила за его взглядом и чуть не рванула от ужаса в аварийное всплытие, но муж крепко держал меня за плечи.  Тёмной серой тенью высоко над ними проплыла в нескольких метрах акула. Грозная, словно военный корабль, хищница медленно проследовала мимо, не обратив никакого внимания на двух человечков, замерших в объятьях друг друга. Когда я почувствовала, что опасность миновала, то позволила восхищению ворваться в мое сердце. Столько внутренней силы исходило от этой морской разбойницы, не боящейся ничего и никого. Когда статная дама скрылась из виду, мы вернулись на яхту. Я, трясущимися руками сняла с себя акваланг и грузы, проследовала к бару и, налив «Хеннеси», выпила залпом полстакана. Сзади раздался задорный смех. Я повернулась к мужу, который наблюдал за мной, облокотившись на стойку.

– Правда, классное местечко? – невинным голосом осведомился он, успев снять гидрокостюм и завернуться в сухое полотенце, – Ты просто умница.

– Убью тебя, – я бросилась на него, и мы повалились на ковёр.