Берег. Следы на песке

Я проснулась от звуков голоса Фаррелла-старшего и скрипнувшего рядом стула. Душа моя наполнилась покоем. Я приоткрыла глаза, когда хлопнула дверь. За окном уже стемнело. Эдвард сидел возле моей постели, изучая в свете ночника бумаги.

– Привет, – тихо позвала я его.

Он встрепенулся и его ладонь коснулась моей.

– Ах, Джулия, Джулия! – его лицо осунулось, а глаза потемнели. – Куда тебя опять понесло? Выпороть бы тебя как следует.

– Мне грозит срок? – проснулась я окончательно и села на кровати, но тут же содрогнулась от боли в плече и правой груди. Я прикоснулась к ней, она отвердела и пылала огнем, а тело мое бил озноб. – Что это?

Эдвард стянул с меня полотенце и оценивающе взглянул.

– Утром нормально все было? – он встал, закрыл на ключ дверь и вернулся к постели.

– Нормально, – я всхлипнула. – Я смогу кормить Ника?

– Подвинься, – Эдвард сел на постель и его прохладные пальцы заскользили по моей груди, разминая долю за долей.

Чувство неловкости прошло, а боль все еще не отпускала.

– Давай в ванную живо, – он взял телефон и позвонил Роберту. – Погуляй полчаса. А потом приходи со льдом и градусником.

В ванной я подобрала трусы и натянула на себя. Сзади раздался смешок.

– Да, я тебя стесняюсь, – выпрямилась я и повернулась к Эдварду.

Он глазами мне показал на джакузи:

– Ложись давай.

Эдвард продержал меня в ванной не меньше получаса. Он то поливал мою грудь струями теплой воды, то массировал и сцеживал застоявшееся молоко. Я терпела, сжав зубы. Облегчение пришло не сразу, но наконец боль отступила. В умелых руках Эдварда грудь превратилась в мягкую глину. Наконец он выключил воду и провел тыльной стороной ладони по моей щеке.

– Нет ничего страшнее львицы, которую разлучили с детёнышем, – его голос проникал в самое сердце. – Не хотел бы я оказаться по другую сторону барьера от тебя.

Он встал и положил на край ванной махровый халат.

– Одевайся и приходи в комнату.

Глава 38

Джулия

– Принцесса, книга готова! – голос Роберта в трубке дрожал от волнения. – Строчил как умалишенный всю ночь, вздремнул под утро пару часиков и добил последнюю главу.

– Львенок, поздравляю! Лучшая новость за это лето, – я отложила проект клиники в графстве Суррей, над которым мы работали вместе с Эдвардом. Не знаю, насколько в действительности последнему нужна была моя помощь. Всем своим видом он мне давал понять, что она бесценна.

– Умираю от желания, моя кошечка. Этот тиран там тебя не очень замучил?

– Не переживай, я крепкая девушка.

– Хочу ворваться в твою крепость немедленно! Бери Ника и приходи, а я по-быстрому в душ.

– Что значит приходи? Ты же закончил книгу!

– Это значит возвращайся, любимая.

– Ралли, привет, – набрала я номер телохранителя. – Через полчаса я пойду на прогулку.

Август в этом году выдался жаркий, и потому звонок Роберта застал меня в неглиже. Допив остывший чай в два глотка, я прошла в свою новую гардеробную, чтобы одеться. Бесчисленное количество вешалок с нарядами на любую погоду и случай здесь появилось благодаря стараниям Фаррелла-старшего. Голодный плач Ника отвлек меня от размышлений над идеальным платьем для романтического свидания с мужем после его длительного затворничества. Прибежав к колыбели, я достала Львенка-младшего и расцеловала.

– Мамино солнышко проснулось! Сейчас покушаем, наберись терпения, – я села в кресло для кормления, распахнула шелковый халат и дала сыну грудь.

Он тут же довольно зачмокал, помогая себе маленькими ладошками добывать молоко. Поначалу я кормила Ника в кровати и там же мы вместе засыпали, но Эдвард убедил меня, что лучше, если ребенок будет спать в колыбели, а кушать у меня на руках. Возражение, что внуку ночью мешает лунный свет, и он спит беспокойно, Фаррелл-старший разрешил просто. Он заказал плотные шторы. Так сначала у меня появилось кресло, а потом и новая комната в доме Эдварда. Она, как и его спальня по соседству, выходила на южную сторону, и летом по утрам здесь по стенам рассыпались солнечные лучи. Дотянувшись ногой до кнопки на вентиляторе, я включила его и, прикрыв глаза, повернула лицо к обдавшему меня потоку теплого воздуха.

Я не знала радоваться или горевать мне. Ведь то что Роберт закончил работу над очередной книгой, означало лишь то, что он снова отправится по командировкам за материалом. Последние два месяца мужу требовались тишина, покой, коньяк и спонтанный секс в редких перерывах. Определенные обязательства перед издательством держали Роберта в жестких рамках, а наша бурная жизнь в последний год выбила его из них. Сроки поджимали, и я, чтобы не мешать ему, незаметно для самой себя серьезно обосновалась в большом доме. Здесь мне помогали Элен и Джейн, здесь у меня была работа, за которую Эдвард мне платил, здесь я не была одинокой.

– Я так благодарен тебе, – шептал мне Роберт в редкие часы встреч, покрывая мое тело поцелуями. – Книги, как дети, требуют к себе внимания. А когда ты рядом, я не в состоянии думать больше ни о чем. Ты любишь меня, моя прелесть?

– Люблю, Львенок, больше жизни люблю!

– Я скоро закончу, и все снова будет по-старому.