Берегини

– Загадала, – ответила Йорунн, и по голосу Эйвинд почувствовал, что девушка улыбается.

– Скажешь, какое? – лукаво усмехнулся он. – Или угадывать придется?

– А вот когда сбудется – сразу и скажу, – отозвалась она.

– Правда?

Конунг остановил коня, спрыгнул на песок и помог спуститься ведунье, а потом обнял девушку, притянул к себе, укрывая от ветра плащом. Знал он, что не загадывают под первым снегом далеких желаний.

Йорунн смотрела на него снизу вверх, и вдруг смутилась, опустила глаза. Эйвинд наклонился, коснулся поцелуем ее лба:

– Это ли было твое желание?

– Не угадал, – тихонько рассмеялась она, отмахиваясь от летящих снежинок. Тогда он склонился чуть ниже и поцеловал девушку в губы.

– Теперь-то сбылось? – спросил он, немного погодя. Йорунн чуть разомкнула ресницы, прошептала:

– Сам ведь знаешь ответ, желанный мой.

Первый снег еще долго падал на светлые волосы Эйвинда, вплетался узором в длинную косу Йорунн, весело кружил вокруг целующейся пары, а потом опускался на землю, чтобы через день-другой растаять…

В новолуние похолодало так, что море вдоль самого берега покрылось коркой льда. Северный ветер дул уже несколько дней, но не принес ни единой снежной тучи. Небо оставалось ясным, и порой по ночам в нем вспыхивали разноцветные сполохи. Старики говорили, что это к сильным морозам.

Эйвинд конунг не нарушил обычая и велел собрать пир в честь хьяльтландского праздника. Для Самайна не ставили много пива и не приносили в жертву коня, как для Йоль, который отмечали в середине зимы. Но угощение было щедрым, костры во дворе горели ярко, и люди веселились и плясали до глубокой ночи.

И случилось так, что на этом празднике один из молодых воинов Эйвинда, раззадоренный хмельным пивом, при всех попросил у Ивара Словенина себе в жены Хельгу. Сказал, что уже давно заглядывался на нее и все ждал подходящего случая, чтобы поговорить о свадебном выкупе. Ивар, считавшийся приемным отцом младших девчонок, Ингрид и Хельги, обменялся взглядами с женой, усмехнулся в усы, а потом ответил, что неплохо было бы потолковать об этом после праздника. Он был уверен, что вместе с хмелем у незадачливого жениха выветрится и всякое желание предлагать мунд за его слишком юную для замужества приемную дочь. Но Хельга этого не знала и не на шутку перепугалась. Подружки посмеивались, поздравляли ее, называли счастливицей, а она лишь вымученно улыбалась, опускала глаза, а под конец праздника куда-то пропала.

Йорунн это заметила. Еще с той памятной девичьей драки ей не давало покоя то, как ведет себя Хельга, потому она взяла на себя заботу приглядывать за ней. В этот раз ее словно неведомой силой потянуло уйти от горящих костров, прогуляться в стороне от веселья и шума, мимо длинного дома и дальше, к маленькому домику ведуна. Показалось или нет – впереди промелькнула светлая меховая накидка, послышался стук. Дверь скрипнула. Йорунн подошла еще ближе – и услышала дрожащий голосок Хельги:

– …придет говорить с отцом о выкупе. А я не могу за другого идти… Я тебе одному отдала свое сердце… Зачем меня мучаешь?

Глаза Йорунн привыкли к темноте, и она разглядела две фигуры, стоящие на пороге. Хельга всхлипывала, теребя в руках теплые рукавицы. Сакси прислонился к косяку и на нее не глядел.

– Ничего я тебе не обещал, о любви сказок не сказывал. Ты же знаешь, я лгать не могу. И жениться на тебе – тоже.

Хельга расплакалась, бросилась его обнимать:

– Люблю тебя… жизнь моя… Не оставляй!

– Предупреждал я, – терпеливо ответил Сакси, – добром это не кончится. Иди домой, после поговорим.

Он отступил на шаг, отстранил ее от себя, и тогда Хельга торопливо стала скидывать с плеч меховую накидку:

– Тогда хоть дитя подари…

– Опомнись, бесстыжая! – зашипел на нее Сакси и метнул сердитый взгляд в темноту, туда, где пряталась Йорунн. Для всеведущего ее присутствие не было тайной. Хельга попыталась снова его обнять, но он оттолкнул от себя девчонку, повернулся и ушел в дом. Несколько мгновений Хельга стояла перед захлопнутой дверью, а потом бросилась прочь, вниз по тропе в сторону моря. Йорунн бегом побежала за ней.

Ох, Матушка Великая, не допусти беды! Вразуми, удержи недоумную…

Она догнала Хельгу только на берегу. Та уже сбросила теплый платок и накидку и стояла, дрожащая, на тонком трескучем льду, а сама чуть ли не в голос ревела со страху, размазывая по лицу слезы. Заметив Йорунн, Хельга метнулась вперед, провалилась по колено в холодное темное море, охнула, когда вода плеснула выше, но упрямо двинулась в глубину. А потом то ли на камне поскользнулась, то ли в мокром подоле запуталась – упала, окунулась с головой в ледяную купель. Только брызги полетели во все стороны.