Берегитесь Ченов

Я начинаю толкать инвалидное кресло, но понимаю, что не могу его нормально катить в своем огромном платье. Пустую коляску я бы и в руках понесла, но вот коляску с сидящим в ней третьим дядей едва могу сдвинуть с места.

– Кому-то из вас придется катить его. Мне платье мешает.

– Я покачу его! – говорит ма, хватаясь за ручки коляски.

Мы все расступаемся перед ней, чтобы она выкатила коляску из комнаты.

– Упс, – произносит ма, когда стукается коленкой дяди о дверной проем.

– Осторожнее, ма.

У третьего дяди будет явно болеть колено, когда он очнется.

С огромным трудом мы вытаскиваем инвалидное кресло из номера, с одной задачей справились. Следующая сложная задача – поместить его в крошечный лифт, но и эту задачу мы кое-как решаем. Мама и старшая тетя спускаются на лифте, в то время как вторая тетя, четвертая тетя и я спускаемся вниз по лестнице. Мы прибегаем раньше, поэтому я просто стою у дверей лифта, нетерпеливо наблюдая, как уменьшается на табло число, показывающее этажи.

Когда двери открываются, являя маму, старшую тетю и третьего дядю, я вздыхаю с облегчением. Потому что, честно говоря, не была до конца уверена, что они спустятся вниз целыми и невредимыми.

– Идемте, – тихо говорю я, пытаясь выглядеть беспечной и невинной, и совершенно не похожей на кого-то, кто вывозит человека без сознания.

Кажется, что все пялятся на нас, когда мы проходим через вестибюль, но я все время напоминаю себе, что все внимание, скорее всего, больше связано с нашими нарядами и фасинаторами с комодскими варанами, нежели с тем фактом, что мы кого-то вывозим из отеля. Ну, по крайней мере, я так предполагаю.

– Вызвать вам такси, мисс? – спрашивает швейцар, и я уже собираюсь сказать «да», прежде чем понимаю, что нет, мы не сможем усадить третьего дядю в такси, потому что тогда все увидят, что он мало того что без сознания, так еще и связан. Твою мать.

– Нет, все в порядке, спасибо. Мы просто пройдемся.

Швейцар хмуро смотрит на меня.

– Вы уверены? Вы испачкаете свое прелестное платье, прогуливаясь в таком виде по Сент-Олдейтс.

– Да, я уверена. Спасибо!

Я протискиваюсь мимо него и жестом показываю маме следовать за мной.

На улице мы начинаем привлекать еще больше взглядов. Понятное дело, мы представляем со стороны нелепое зрелище: я, в своем огромном свадебном платье, моя семья в своих платьях цвета радиоактивных баклажанов, и третий дядя, похожий на бабушку амиш. Мне надо было выбрать сдержанное платье-футляр.

Заметив все внимание в нашу сторону, четвертая тетя начинает хлопать в ладоши и улыбаться, как маленький ребенок.

– Посмотрите, сколько людей пришло посмотреть, как я пою!

Не успеваю я ей ответить, как она поднимает подбородок вверх, упирает руку в бедро и начинает неторопливо двигаться по улице, как будто идет по подиуму на парижском показе мод. Я хочу сказать ей, чтобы она перестала привлекать к себе еще больше внимания, но потом понимаю, что это даже хорошо, так она отвлекает внимание от третьего дяди. Наверное. Я реально понятия не имею, что лучше всего делать в этой ситуации.

Мы идем по Сент-Олдейтс, и я стараюсь не обращать внимания на многочисленные мобильные телефоны, камеры которых направлены в нашу сторону. Четвертая тетя машет и посылает воздушные поцелуи незнакомцам, снимающим нас на видео, в то время как ма, старшая тетя и вторая тетя плотно прижимаются к инвалидному креслу, явно испытывая дискомфорт от такого внимания. Мой мозг кипит, как вода в чайнике.

Что мы будем с ним делать? А что мы будем делать с двумя другими мужиками, связанными в номере в Крайст-черч? Господи, мы похитили уже не одного, не двух, а целых трех человек! Мы вырубили и связали всех мужчин семьи Танувиджайя! Ха. Ха-ха. Ха-ха-ха. О боже.

Я мысленно встряхиваюсь, заставляя свой мозг успокоиться. Хорошо. Все будет хорошо. Не знаю как, но я заставляю себя сделать глубокий вдох. Молодец. Теперь выдох. Фью. Дышать хорошо. Думать плохо. Так что дыши.

Как раз в этот момент ма наклоняется ко мне:

– О Мэдди, у меня есть отличная идея.

Она хитро шевелит бровями, выглядя очень довольной собой.

– Да?

Как ни странно, во мне вновь появляется какая-то надежда. Что глупо, знаю, но все же.

– Я видела, что перед колледжем Крайст-черч есть большой парк.

– Да, луг Крайст-черч. И что?

– Там есть коровы, – говорит ма, заговорщически кивая.

– Эм, и?

– Мы бросим дядю на лугу, и его съест корова.

Мда, не стоило мне тешить себя надеждами. Потому что каждый раз, когда я обретаю хоть капельку надежды, происходит примерно вот это. Я изо всех сил пытаюсь придумать, что вообще на это ответить.

Но четвертая тетя вмешивается раньше меня.

– Ха! Коровы не едят людей, – насмешливо говорит она.

Ма свирепо смотрит на нее.

– Ой? А ты прямо эксперт по коровам, что ли? Знаешь, – начинает она, резко повернувшись ко мне, – мы со второй тетей смотрели вчера вечером фильм, вай, об одном парне, который любит есть людей. Ух, такой страшный.

Тут она перестает катить инвалидное кресло и увлекается рассказом о фильме.

– Да, хорошо, ма, продолжай катить коляску, – говорю я сквозь стиснутые зубы.