Береговая стража

Катерина Петровна улыбнулась – такой подарок ни ее, ни Марфиньку ни к чему не обязывал.

– Как Масленицу празднуете? – спросила она.

– А как ее праздновать? На поварне у меня блины стопками до потолка, дворня счастлива. Я людишек отпускаю в храм Божий, на гулянья отпускаю. Они знают – потом вместе со мной поститься придется, ну и отъедаются впрок.

– И вы, сударь, поститесь?

– Без этого нельзя. Но я спросил своего доктора, не будет ли пост мне во вред. Доктор – немец, он проповедей о воздержании читать не станет. Сказал – вреда не предвидится. Только добавил – коли в дворне кто из баб на сносях или кормит дитя, чтоб давать им молочное.

– А согласятся? – удивилась Катерина Петровна.

– Прикажу – согласятся. Отец Григорий у меня раза два в месяц непременно обедает, он велит – и не пикнут. В прошлом году такое уж было. Правда, рявкнуть ему на моих дур пришлось – видят же перед собой иерея Божия в облачении, слышат, что говорит, а дурь им глаза и умишко застит. А где же доченька ваша?

– У себя, вышивает.

– Это хорошо. Велите к ней корзиночку земляники отнести.

И ни слова не сказал Красовецкий, что-де неплохо бы девице выйти к гостю.

Марфинька, получив гостинец, обрадовалась чрезвычайно. Ей нравилось, как в этом году складывается Масленица. Вчерашний вечер удался – и танцевали, и пели, и читали смешные стихи. Теперь нужно бы для полноты счастья поехать на гулянье, на горки.

Она сама себе не признавалась – отчего вчерашний вечер был так хорош. Да и как признаться, что все дело в кавалере, которого привезла тетушка Лиза. Невозможно признаться. И даже ведь танцевала не с ним, и рядом не сидела, и при игре в фанты за руку он не брал, а радость непонятно откуда взялась.

– А кто привез землянику? – спросила она горничную Варю.

– Тот брюхан, что к вам сватается, – шепнула Варя.

Марфинька задумалась.

– Брюхан он или не брюхан, а поблагодарить надобно.

Она воткнула иголку в особую подушечку, встала, оправила домашнее полосатое платьице, пригладила волосы – дома, с утра, она заплетала косу да, будь ее воля, и вечером бы не взбивала волосы. Ведь даже такую густую косу, как у Марфиньки, не взобьешь до модной пышности, приходится сзади прикалывать шиньон и выпускать на спину чужие локоны, и сознание того, что в облике есть нечто фальшивое, очень удручает.

Спустившись в гостиную, Марфинька тихо поздоровалась и очень низко присела перед откупщиком. Он сдержал усмешку – получилось!

– Всегда рад вам услужить, сударыня, – сказал он. – Коли матушка изволит строгой быть, вы только дайте мне знать – тут же будут и пастила, и конфекты, и апельсины! Скажите потихоньку – Гаврила Павлыч, мне сегодня за обедом пирожного не дали. Целую кондитерскую лавку привезу.

– Да кто ей пирожного не дает?! – возмутилась Катерина Пет ровна. – Все у нее есть, только выезжаем редко. Меня хвори допекают, а Марфинька без меня – только с кузенами или с теткой Лизаветой. Так кузены наши где-то подрались, лежат да охают, от Лизы записочки сегодня еще не было. Вот и сидим в Масленицу дома.

– А я на что? – удивился Красовецкий. – Мой экипаж вместителен, хоть менуэт в нем пляши, я приглашаю всех подружек и кузин Марфиньки. Весь город объедем, на все полюбуемся. Пусть девицы повеселятся, а я им и сладостей куплю, и всяких забавок. Отпустите, сударыня! Я уж не в тех годах, чтобы компромите, или как там по-французски говорится.

– Хочешь поехать на гулянье с Гаврилой Павловичем? – спросила Катерина Петровна. – Да не стыдись, говори прямо! Не то потом опять забьешься в угол, и поди догадайся, кто тебя обидел.

– Очень хочу, – ответила Марфинька.

– Хитер ты, батюшка.

– Простодушен, сударыня, все от чистого сердца!

Катерина Петровна невольно рассмеялась.

– Вы против меня сговорились, не иначе. Бог с вами, поезжай, Марфинька, и возвращайтесь, как стемнеет, прямо к ужину, – велела она. – Я сама пойду на поварню смотреть, как блины пекутся. Накормлю от души! Марфинька, ступай одеваться. Вели Федосье Федоровне с тобой ехать, по дороге возьмете кузин Верховниковых, если они еще дома, а не на гуляньях. Если их не будет – к Анне Савельевне заедете, ее позовете с сестрицей. И сыщи на гулянии тетку Лизавету, она обещалась быть. Можешь потом к ней заехать вместе с кузинами.

– Да, матушка, – ответила дочь, сделала реверанс и быстро вышла из гостиной.

– Надо же, согласилась ехать с вами. Я думала, откажется… – Катерина Петровна посмотрела вслед дочке. – Вот что Масленица с девками творит…

– Скромница, – сказал откупщик. – Катерина Петровна, матушка, кабы вы согласиться изволили! Она у меня была бы, как цветок оранжерейный!

– И никаких фигуранток? – ехидно спросила Катерина Пет ровна.