Бермудский Треугольник (СИ)

— Давайте, не будем строить из себя разных там Эркюлей Пуаро! — предложил Герман в надежде продлить эйфорию выпускного вечера. — На самом деле никто из нас не считает Владимира Павловича шпионом. Мы заигрались. Нам всё это привиделось! И не мудрено, как-никак закончили не какой-нибудь задрипаный «Нархоз имени Плеханова», а развединститут имени Андропова! Вот и мерещатся за каждым углом шпионы. Гляньте туда! — расслабленный выпускник махнул рукой в сторону неосвещенной части ресторана, выходящей на Новый Арбат, — Мужика видите? Того, что с поднятым воротником… Чем не шпион?! Во-во, глядите, нас увидел — и за угол спрятался… Опять смотрит!

— Что ты до него докопался, — прервал его разглагольствования капитан Дятлов, — Дай человеку нужду справить!.. И не увиливай от темы!

— И не собираюсь увиливать. Только я лучше вас обоих Фикусова знаю. Как-никак к дочке его чуть ли не сватался. Я вам такое скажу: Владимир Павлович — один из последних настоящих коммунистов! И дочь свою воспитал…

— Про неё ты нам уже все уши прожужжал! — недовольно отозвался Вениамин. — Думаешь, если дочь лапал, то и папашу знаешь?!

— Пошляк ты, Балимукха!

— Да уж не больше твоего!

— Будет уже! На ровном месте сцепились! — прервал друзей рассудительный Шурик. — Венька, дай Джаводу рассказать, что он думает!

Герман недовольно засопел и, сверля взглядом своего приятеля-индуса, продолжил.

— Вы нашему Вазгену верите?.. И я тоже… А полковник Геворкян — старый чекист, любого шпиона по запаху вычислит! Так вот наш Вазген с твоим, Веня, «шпионом» через день коньяк пьют и в нарды играют! Смекаешь?

— А что же это за сигнал, который я записал? — начал сомневаться бдительный Балимукха.

— Что-что!?.. Гетеродин в твоём приемнике барахлит. При внешнем воздействии переходит в режим импульсной генерации.

— Ты это специально сказал, чтобы меня оскорбить? — прервал его Венимин. — Поди не знаешь, что у меня по физике тройка была.

— Извини, Балимукха, я просто хотел сказать, что Фикусов — не шпион, а твой приёмник надо в ремонт сдать!

— Но последний сигнал я записал на Налимов сканер! Приёмника не было! А сканер у Налима импортный, ни чета нашим с «щекотунчиками».

Поскотин задумался. От напряжения в его голове соскочила какая-то пружинка и противно завибрировала в левом ухе.

— Ну, ты что, уснул? — прервал его размышления сутулый друг.

«Да… Что-то здесь не так, — отозвался Герман. — Надо проверять!..» Вдруг он ударил себя по лбу и воскликнул: «Эврика!» Друзья окружили трезвеющего Архимеда, а тот лишь коротко их известил: «Запускаем анонима!»

Анонимы и мандатная комиссия

На следующий день «Бермудский треугольник», выборочно страдающий похмельем и головной болью, собрался у Германа на квартире. Дятлов, обложившись ворохом газет, вырезал из них буквы, а Поскотин с Мочалиным наклеивали готовые литеры на выдранный из ученической тетради лист. Рядом лежал пустой почтовый конверт, заполненный неровным детским почерком на имя «Предсидателя КГБ СССР».

— Надо было слово «лично» дописать — сокрушался Веничка.

— Я и без того упрел, пока этот шалопай, сбежавший с занятий, конверт подписывал, — огрызнулся Шурик.

— А он тебя не сдаст?

— Куда там! Я ему так и сказал: или я проверю твою грамотность и куплю мороженое, или отведу к завучу в школу!

— Тогда поясни, как ты умудрился пропустить ошибку в слове «председатель»?

— Волновался… Хорошо, в обратном адресе вовремя заметил.

Наборщики, оторвавшись от работы, снова перевели взгляд на конверт, где в поле «обратный адрес» значился «Са

ветский поцриот» с исправлениями, внесёнными рукой Дятлова.

— Ладно, и так сойдёт, — успокоил анонимов Поскотин. — Классическая анонимка получается. Наши из «ПК» её ни за что своим вниманием не обойдут, мигом начальству доложат.

— Следов на бумаге не оставляйте! — в очередной раз предупредил друзей Мочалин. — И чтоб ни кашлять и не сморкаться. Даже дышите в сторону!

— Ну, вот и готово! — приклеивая последнюю букву к слову «доброжелатель», удовлетворённо подвёл итог работе Герман. — Перечитывать будем?

Трое вновь склонились над письмом и, шевеля губами, пробежались по лесенке его кривых строк.

«Исчерпывающе», — заметил хозяин квартиры, надевая замшевые перчатки и вкладывая в конверт результаты их коллективного труда. «Ленту магнитофонную не забудь вложить! — напомнил Вениамин. — Да, чуть не забыл, где снимок Фикусова, что я тебе в автобусе отдал? Надо бы тоже, так сказать, приобщить к делу!» Герман принялся искать фотографию. «Куда я её дел? — бормотал он, осматривая полки. — Может, Ольга выбросила?.. Не должна…, хотя интересовалась кто на ней… Помнится, я ещё сказал, что это Мишка-сосед… Есть! Нашёл!.. Не понимаю, как она среди поздравительных открыток оказалась». Вновь, облачившись в перчатки, аноним аккуратно вложил фотографию в конверт и уже был готов облизнуть его края, как услышал отчаянный вопль: «Убери язык, дурень! — и следом сдержанно-ворчливо, — хочешь, чтобы тебя по анализу слюны вычислили?»