Бермудский Треугольник (СИ)

Вброс письма в почтовый ящик поручили Дятлову, который осуществил его на противоположном конце Москвы. Друзьям оставалось ждать результатов и готовиться к мандатной комиссии.

— Может, мы зря это затеяли, — скулил Мочалин, ища поддержки у друзей. — Прав ты был, Живот. Заигрались мы в шпионов! А вдруг нас вычислят? А ну, как Фикусов не на противника работает, а так сказать, «подрабатывает на дому»?! Поддерживая связь со своими любимыми агентами?

— Всякое может быть, — успокаивал его рассудительный Шурик, — Возможно, и лучше было, если бы нас вычислили и засекли…

— Это почему же?..

— Тебя бы к ордену представили. Нас с Джаводом — к медали…

— А если мы человека оклеветали?

— Тогда под суд!

Минуло три дня, но никаких экстраординарных событий не происходило, если не считать мандатной комиссии, на которой Мочалина вопреки щедрым посулам распределили в Бангладеш, а не в Силиконовую долину, как того добивалась «лохматая рука». Подозреваемый друзьями в измене Родине полковник Фикусов сидел во главе комиссии и, как ни в чём ни бывало, вершил судьбы выпускников Института.

— Майор Поскотин, вам доверена высокая честь исполнить свой интернациональный долг в Афганистане в качестве советника органов безопасности ДРА! — торжественно провозгласил он решение комиссии безучастно стоящему посредине большого кабинета Герману. — Почему молчите?

— Служу Советскому Союзу!

— То-то же!.. Что вы там ещё бурчите?

— Я не бурчу, товарищ полковник, а гордостью наливаюсь…

— За дверями нальётесь… Позовите следующего!

«Должник» выполнил команду «кругом» и, отбивая шаг, вышел в коридор. «Давай, Шурик, твоя очередь!» — передал он эстафету своему другу и, посторонившись, с улыбкой наблюдал, как взволнованный выпускник, словно готовясь к параду, начал сучить ногами, маршируя из положения стоя у дверей.

«Капитан Дятлов, вам доверена честь выполнить свой интернациональный долг…» — доносилось из кабинета, когда прошедшие мандатную комиссию Мочалин и Поскотин делились своими мыслями по текущему моменту.

— Похоже, маху мы дали Гера, — излагал другу свои мысли расстроенный Веник. — Был бы шпионом — не сидел бы сейчас во главе комиссии. Одно настораживает, — за что меня в эту дыру послали? Ведь Бангладеш — тот же Афганистан, только погрязнее будет. А я-то, дурень, расслабился. Коньячок носил своим будущим кураторам. Может, о чём догадываются, вот и дали отлуп?

— Вполне может быть, но ты не переживай! Их столица даже побольше Москвы будет. Это, конечно, не Нью-Йорк и не Вашингтон, но работать можно. Говорят, тамошние бенгальцы легко на вербовку идут. Легче только обезьяны в зоопарке. Главное, чтобы водки хватило…

— Пошёл бы ты со своими шутками!.. Тут карьера рушится, а ты «хиханьки» разводишь!

— Погоди! Скоро на допрос вызовут, возможно к самому полковнику Фикусову! Дескать, объясните Вениамин Вениаминович за что вы оклеветали меня, заслуженного человека, коммуниста и орденоносца?!

— Типун тебе на язык, старый!

Завершив последние формальности, сдав казённое имущество и пропуска, друзья в последний раз выехали за ворота секретного объекта, чтобы никогда в него уже не возвращаться. До первых звёзд нестройные толпы бывших однокурсников перемещались из одного питейного заведения в другой, пока даже самые стойкие не оказывались у дверей своих квартир. Поскотин вернулся домой под утро. Ольга, устав ждать, пока он попадёт ключом в замочную скважину, сама открыла дверь. «Боже праведный, как же ты сегодня поедешь в аэропорт?!» — воскликнула она, принимая в объятия обмякшее тело. Но молодой организм уже к полудню был восстановлен, а ночью Герман улетел.

Арест и визит старого «грузина»

Три недели он провёл с родными; навёрстывал упущенные дни в играх с сыном, помогал Татьяне с ремонтом, наслаждался общением с друзьями и за считанные дни до начала командировки вернулся в Москву. Там его ждал сюрприз.

— Соседа посадили! — сообщила ему Ольга после того как рассказала, что на лето отправила дочь к бабушке.

— Опять мотоцикл угнал? — поинтересовался Герман, входя в дом.

— Куда как хуже!.. За измену Родине!

От неожиданности Поскотин оторопел.

— Быть не может! Алкаши не изменяют! Скорее, загулял с подружкой, а закосил под шпиона.

— Не знаю, Герочка… Только вчера опять к ним приходили. Лиду второй раз допрашивали… Хочешь, я её позову?.. Да, чуть не забыла, к тебе какой-то пожилой грузин приходил, просил чтобы я ему позвонила, как приедешь.

— Какой грузин? Дай сюда номер, — сам позвоню!

— Нет, он настаивал, чтобы я с ним связалась. Тебе звонить нельзя! Сказал, что вопрос якобы затрагивает нашу с тобой судьбу.

— Бред какой-то! Грузин… Судьба… Измена Родине… Что всё это значит?