Беседы об информатике

В этой связи нам вспоминается эпизод, относящийся к 1946 году. Это было прекрасное время. Мы работали тогда во Всесоюзном научно-исследовательском институте звукозаписи, располагавшемся на улице Качалова в помещении Всесоюзного дома звукозаписи. Дом звукозаписи был построен в 30-х годах нашего века по замыслу профессора И. Е. Горона. Это уникальное сооружение, в основу проекта которого положена максимальная защита от проникновения внутрь помещений уличных шумов. Видимо, вследствие мер по такой защите восьмиэтажный дом ощутимо покачивался даже тогда, когда мимо по улице проезжал грузовик, и непривычному человеку находиться в одной из комнат верхних этажей (а наша лаборатория помещалась на седьмом этаже) было жутковато. Но цель была достигнута. В помещениях студий, а самая большая из них, так называемая студия А, вмещала весь ансамбль песни и пляски Советской Армии, царила поистине абсолютная тишина. Во всяком случае, так нам казалось.

Мы уже сказали, что это было прекрасное время. Никто не торопился вечером уходить с работы. Как правило, в девять, а то и в десять часов вечера большинство окон института светилось. Это отнюдь не было особенностью нашего института. Таков был общий настрой тех времен, и объяснялся он, по всей вероятности, тем, что каждый раз, уходя с работы, ты чувствовал себя ощутимо богаче — знаниями, свершениями, наконец, просто впечатлениями, — чем утром того же дня. А настоящее счастье дает, наверное, только сознание сделанного дела.

Да простит нам читатель это короткое отступление. Оно понадобилось для того, чтобы перейти к интересующему нас эпизоду. Дело было так. Вместе с Л. А. Кораблевым, который в дальнейшем приобрел известность благодаря своим работам по созданию уникальной аппаратуры для регистрации космических частиц, мы задались целью сделать тракт как можно более высокого качества. Тракт — это система, состоящая из микрофонов, усилительной аппаратуры и громкоговорителей или, пользуясь жаргоном специалистов, динамиков. Собственно, микрофоны нам конструировать не пришлось — они уже существовали и были установлены в студии А, причем установлены некоторым наилучшим образом, о чем в свое время позаботились акустики.

Наша задача состояла в том, чтобы построить усилительную аппаратуру и как можно точнее согласовать ее характеристики с характеристиками имевшихся в нашем распоряжении динамиков. Это не было служебным заданием, просто мы хотели определить предельные возможности радиоэлектронной усилительной аппаратуры. Занимались мы этим в нерабочее время, провозились несколько месяцев, и наконец наступила вожделенная пора испытаний. Мы подсоединили наши усилители к микрофонам, расположенным в студии. Днем, когда из студии шли передачи или в ней проводились репетиции, мы могли слышать все, что там происходило. По вечерам студия пустовала, но тем не менее мы включали аппаратуру, чтобы узнать, не вносит ли она посторонних шумов. К слову сказать, отсутствие посторонних шумов — один из основных показателей качества усилительного тракта.

Шумов нам обнаружить не удалось. Занимались мы совсем другими делами, но по традиции аппаратура включалась каждый вечер. Однажды к нам зашел посоветоваться, а скорее просто поболтать сотрудник соседней лаборатории. Какое-то время мы беседовали с ним, а потом, сейчас уже не вспомнить почему, мы вышли из комнаты, оставив его в одиночестве. Вернулись минут через пять, но застали нашего приятеля не в комнате, а в коридоре. Вид у него был, прямо сказать, неважный. Он признался, что стоило нам выйти из комнаты, как его охватило чувство страха, которое все усиливалось, и в конце концов он не выдержал и выскочил в коридор. В коридоре это чувство сразу прошло.

Мы отнесли это явление за счет оригинальных свойств психики нашего товарища, но все же решили поэкспериментировать. К величайшему удивлению, то же самое повторилось и с другим, и с третьим, и с четвертым испытуемым. Посоветовавшись с разными специалистами, мы разобрались, в чем дело. Установленные в небольшой комнате динамики создавали слуховое впечатление огромного зала. Чувство страха вызывалось несоответствием слухового впечатления со зрительным. Как создавалось это впечатление, неясно до сих пор. Ни на слух, ни с помощью чувствительной аппаратуры мы не обнаружили каких-либо сигналов на выходе усилителей. Но факт остается фактом — опытов мы проделали изрядно. Единственный вывод из этого факта таков: можно слышать тишину или, иначе, информация передается даже весьма слабыми сигналами, настолько слабыми, что их не ощутила аппаратура, находившаяся тогда в нашем распоряжении.

Раз уж мы предались воспоминаниям о Доме звукозаписи, стоит, наверное, сказать, что все виды записи звука реализуют свойство информации сохраняться, или запоминаться. Сейчас широко распространены три метода записи звука: оптический, механический и магнитный. Оптический метод используется в основном для записи звукового сопровождения кинофильмов. Не исключено, что со временем он уступит свое место магнитному.