Беседы ши со своим сыном, или Тайны Дао Императора

Утро открыло величественную картину обнов­ленной панорамы. Караван, шедший впереди, бес­следно исчез под обломками породы. Когда Сюань­цзан повернул голову, он увидел, как сопровожда­ющие его монахи уходят домой. Вздох облегчения вырвался у него из груди и вызвал недоумение у монахов, заставив их на мгновение остановиться.

Возвращайтесь домой, - проговорил Сюань­цзан. - Это - мой путь.

Он обнял поочередно коней, поправил упряжь и стал собираться в дорогу. Монахи молча и не­доуменно смотрели на него, как на сумасшедше­го или на одержимого, над которым они не были властны, ибо таких твердых в своем безумии они еще не встречали в своей жизни. И к удивлению монахов, нежные и пугливые кони последовали за Сюаньцзаном.

Сон... Двойная семерка... Это к удаче.

Город Каписи предстал перед Сюаньцзаном во всей своей красе. Он был окружен мощными сте­нами и башнями, защищавшими город от набегов пустынных кочевых племен. Он поражал своей ре­гулярной планировкой, где на центральной улице среди зелени стоял роскошный царский дворец. Древняя Гандхара, еще сохранившая дыхание царя Ашоки, наполнила сердце Сюаньцзана священной радостью при виде множества буддийских мона­стырей, в которых проживало около шестидеся­ти сотен монахов, в большинстве своем бывших махаянскими. Среди сотни монастырей он нашел представителей разных буддийских школ.

Много монахов пришло посмотреть на при­шельца с востока. Что он скажет, этот чужеземец, когда в одном городе есть столько разных толко­ваний и школ. Как решит он этот коан?

Речь монаха была непривычна, и что удивляло всех, так это то, что он мог говорить на их языке. Между тем Сюаньцзан говорил:

Однажды ученик пришел к Учителю по имени Серебряный Дракон и спросил его: «Как решить мне этот коан»?

На что Учитель ему ответил:

У каждого коана всегда есть четыре решения.

Первое - это пустота: или Дао, или изначальное, или целое.

Второе - «не знаю»: ибо знание невозможно. Как само знание может иметь знание о самом себе, ибо разве оно само не есть знание?

Третье - «как это»: это значит быть как «это», делать как «это».

Четвертое - «это»: это значит просто быть, быть «этим», «этим целым», ибо разве ты сам не есть бог?

Прошло время, и однажды ученик вновь пришел к Учителю и сказал:

Ты дал мне метод, и я решил все коаны.

Неужели?! - искренне удивился Учитель.

-Да...

Неужели я дал тебе метод?!

Но ты это сказал!

Но я этого не помню.

Да, ты сказал, что у каждого коана есть четыре решения.

Я тебе соврал, потому что в мире нет коанов. Все коаны - это ты. Но ты и есть решение всех коа­нов. .. Вне тебя нет коанов. Решение коана - это ты.

Ты есть свет и тьма, ты есть «это» и «не это», твое тело конечно и бесконечно. Ты есть и тебя нет. Ты есть отдельное, и ты есть целое. Ты и есть коан, ибо вне тебя коанов нет. Все противоречия в тебе.

Так что же, в мире не осталось противоречий?

Их там и не было...

Но тогда ученик вновь обратился к Учителю Се­ребряному Дракону.

Хорошо, а что ты скажешь на этот коан. Если бы мои отец и мать не встретились, то у кого бы я ро­дился: у отца или у матери?

Нет ни отца, ни матери, а есть единое целое, и это целое - их дитя, которое уже не принадлежит никому, также как и каждый из них по отдельнос­ти. Разрешение коана отца и матери есть их дитя, отрицающее их интересы и их самих.

Женщина - мать - двойное отрицание.

Ученик задумался и ушел. Но на следующий день он вновь явился к Учителю.

А что, что сегодня ты мне скажешь, Серебря­ный Дракон?

Ты есть решение всех коанов. Ибо то, что ты есть, - уже невозможно, потому что ты есть... И нет коанов вне тебя. Ты сам коан. И ты же решение всех коанов. Ибо ты - Един, и нет мира, кроме тебя, Единого.

Монахи молча слушали Сюаньцзана. И жизнь их наполнялась смыслом. Столько лет они жили и не знали, ради чего. Ради того, чтобы однажды к ним пришел искать мудрость ученый с востока, из Срединной цветущей империи. Где древние тексты? Их надо открыть, возможно, это и есть тот человек, который сможет их растолковать. Как дав­но в ежедневной суете они не задумывались над смыслом своего служения.

Кто это? - спросил Сюаньцзан у сидящего ря­дом с ним монаха, показывая на группу людей, рас­положившихся недалеко от входа.

Это джайны.

А рядом с ними?

Это индуисты.

Так, значит, Индия может быть совсем ря­дом... - прошептал в сердцах Сюаньцзан.

На рассвете следующего дня Сюаньцзан вновь отправился в путь. Вскоре он достиг Джелалабада (630 г.). В Джелалабаде было много ступ и монасты­рей, но мало буддийских монахов. Он прошел че­рез Хунзу и Хайберский проход и попал в Пешавар, бывшую столицу Гандхары. Пешавар к тому време­ни уже утратил свое былое могущество, буддизм был в упадке. Сюаньцзан посетил вокруг святые места и ступы, в частности ступу Канишки. Эта ступа находится к юго-западу от Пешавара.

От Пешавара Сюаньцзан наконец направился в долину Сват, где находится Уддияна.

Там он увидел полторы тысячи монастырей, в которых раньше было более восемнадцати ты­сяч монахов. Оставшиеся монахи принадлежали школе махаяна.