Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении душии различных вопросах духовной жизни.

«Я так и сделал, — рассказывал К-ма. — Получил повест­ку, пошел к батюшке, чтобы взять благословение. Батюшка был болен в тот день. Доложили обо мне. Ввиду срочного дела, как исключение, разрешил батюшка войти к нему. Ког­да я вошел, батюшка, совсем больной, поднялся с постели, благословил меня, надел епитрахиль, помолился и говорит: «Будь всегда с Богом, и с тобой будет Ангел-хранитель, кото­рый будет тебя крылами покрывать от пуль со всех сторон. А ты не сомневайся и ничего не бойся. Старайся в плен не попасть к врагу, потому что гибнут там. И всюду будь первым в деле помощи ближнему. Если что будут возражать товари­щи, скажи, что так велело начальство. И главное — не бойся. Тебя ничто не возьмет». Так увещевал старец меня на проща­нье, благословил большим крестом и просфорой, отпустил на брань с врагом.

Я был в большом недоумении от слов старца, надеялся только на его святые молитвы да на Божию милость и на Его Всемогущую силу ко мне, немощному и грешному. И когда нас послали в бой, тогда я ощутил на себе величайшую чудо­действенную силу. Вокруг обстрел, пули, как дождь, а я ползу смело, таскаю раненых на пункт, помогаю товарищам с вели­кодушной любовью, и меня ничего не брало. Прошел всю войну и не получил ни одного ранения, даже ни одной цара­пины. Может, кто из читающих усомнится, то можете спро­сить меня, я еще жив... Потом, по окончании войны, вернул­ся домой и сразу же пошел к батюшке, упал ему в ноги и слезно благодарил за святые молитвы и рассказал старцу о дивных делах, какие я испытал, будучи немощным человеком, на себе. «Верить нужно и не сомневаться, — сказал старец, — то увидишь и почувствуешь еще большее: то, что на небе, и то, что во аде».

После войны батюшка благословил ходить мне на клирос. Я немного походил, а потом начал охладевать. Стал реже встречать батюшку. Пришла мне мысль жениться, но это я скрывал, а в тайне хранил, чтоб никто, дескать, не помешал...

Две сестры были в монастыре. Но я им не признался. Ска­зал старшей сестре, которая жила в доме. Она также вовремя не сказала батюшке. И я обошел старца, женился по своей воле. Об этом услыхал батюшка, велел прийти к нему. Я сму­щенно переступил порог старца, а он и говорит: «Ай-я-яй! Ну, ладно, живи! А когда заболеет, тогда жить не будешь с ней. Все равно будешь монахом».

И началась моя мучительная, томительная, семьдесят раз седмерицей неудачная семейная жизнь. Совсем недолго про­жил я со здоровой женой (лет пять), а потом она стала душев­нобольной женщиной, совершенно не пригодной к семейной жизни. И мне самому нужно было все делать да еще и с ней возиться лет тридцать. А когда заболела, то в помещении сде­лался такой страшный шум, что не знал, куда деваться. Но уже год, как она умерла. А я остался теперь один завершать свой жизненный путь. Все человек несет за свое преслушание...»

У батюшки было любвеобильное сердце. Он говорил: «Как можно давать епитимьи? Ведь и так все в скорби. Нужно всех любить, жалеть, прощать и молиться. Я никому не давал эпи­тимий».

«Когда мы были еще юными девицами и батюшка приехал в наше село Синявки, — рассказывала матушка В., — мы втроем пришли к батюшке взять благословение и послушать его великой беседы. Он ласково принял нас, внимательно посмотрел, да и говорит: «Ты, Юля, гулять не ходи, тебе это не нужно, ты будешь монашка. А ты, Ганя, выйдешь замуж. А есть такие, что и туда и сюда. А потом как «вскочат в про­рву», то едва выйдут с Божией помощью».

Это предсказание сбылось на каждой из нас. Одна из нас стала монахиней, жила в монастыре. Другая вышла замуж и в законе прожила свою супружескую жизнь. А третья — мудри­ла, хотела и в монастырь, и замуж (за двумя зайцами). Вышла замуж по расчету, за «богатого». А когда пришло время, то осталась и без мужа, и без крова с малыми детьми. И она часто со слезами вспоминала прозорливые слова старца и со­жалела, что связалась с мирской суетой, которая тянет душу вниз, но по молитвам батюшки она духовно крепится».

Батюшка при беседе говорил, что будет война, а одна сес­тра говорит: «Хорошо, что война, потому что к числу мучени­ков будут причислены...» А батюшка возразил, что не все, а только верующие, а неверующие пойдут в ад. А сестра гово­рит: «Так это и погибнуть можно». А батюшка сказал, что сла­бых Господь заберет, а другие очистятся болезнями. Будут та­кие, что на войне омоют грехи своей кровью и причтутся к числу мучеников. А самых сильных Господь оставит для встречи с Ним.

Батюшка часто любил беседовать о последнем времени со своими любимыми чадами, как нужно быть бдительным. «Вот сейчас голосуем, то левой рукой брось — это ничего, да еще и не за одного во всем мире. А если будут голосовать за одно­го — это уже он самый, и голосовать нельзя». Еще говорил: «Такая будет война, что никто нигде не останется, разве толь­ко в ущелье».

И говорил, что будут драться и останутся два или три госу­дарства и скажут: изберем себе одного царя на всю вселенную.