– Баба Нинея, я же его отпустил, из плена освободил, чего же он?
– Злой он. Слабый и оттого злой. Не смог прежний волхв себе достойного ученика найти. Измельчал народ. – Нинея вздохнула, брезгливо посмотрела на то место, где только что валялся недавний владыка Куньего городища. – Ты его отпустил… И я отпустила! Но я защитилась, а ты нет! Ты у околицы ждал, а он тебя тут ждал. А я, старая дура, недоглядела. Слабый-то слабый, а мысли прятать умеет. Плохо ты его отпустил, неправильно.
– Да как же я защититься мог? – попытался возражать Мишка. – Я ж не ведун!
– А слово с него взять, чтобы не вредил? Не подумал? За освобождение мог бы и взять, и никуда бы он не делся!
– Я с него за освобождение секрет заклятия взял.
– Какого еще заклятия? – насторожилась Нинея.
– Он моей тетке чрево затворил, она рожать не могла. Вернее, рожала, но мертвых…
– Паскудник, бабу калечить, детей убивать! Не знала, я б ему самому кое-что затворила. Привози свою тетку ко мне, избавим ее…
– Так я уже. Сам.
– Что? Да ты ума лишился…
Нинея вдруг напряглась, к чему-то прислушалась, на лице ее снова отразилась досада, но она быстро ее подавила и снова сделалась доброй, мудрой бабушкой.
– Как же это ты, Мишаня, сам умудрился?
– Да ничего особенного, баба Нинея. Сделал куклу, проткнул ей живот иглой, потом на глазах у тетки иглу вытащил, сломал и в кузнечный горн бросил. И куклу туда же. Вот и все.
Нинея задумалась, немного посидела молча, подперев щеку кулаком, а потом выдала резюме, от которого Мишка чуть не свалился с лавки:
– Эх, был бы ты девкой, какую бы ведунью из тебя сделать можно было!
Хлопнула входная дверь, и на пороге появилась Красава. У Мишки аж скулы свело – таким плотоядным удовлетворением повеяло от Нинеиной внучки. Как от мелкого хищника, только что сожравшего уворованного из курятника петуха. Так почему-то и подумалось: петуха, а не курицу.
– Красава! Ты что творишь? – строгим голосом спросила Нинея. – Я ж тебе не велела…
– Не велела, но хотела! – затараторила внучка. – Ты сердитая была и на него, и на себя тоже.
– Что случилось-то, баба Нинея?
– Нету больше твоего волхва, Мишаня. Утоп. Красава его на реке под лед спустила.
У Мишки отвалилась челюсть.
Нинея чуть приподняла плечи и развела руками. В ее мимике и жестах не было и намека на какие-либо негативные эмоции по поводу того, что ее шестилетняя внучка только что совершила преднамеренное убийство. Скорее, ее невербальный ряд можно было прочесть так: «Вот видишь, с кем приходится работать!»
– Эк тебя перекосило, – сочувствующе обратилась Нинея к Мишке. – Неужто волхва пожалел?
– Кр… Кхе! Красаву.
– Красаву? – Нинея снова досадливо поморщилась. – Христианское воспитание, что с тебя взять?
– Да ей же всего шесть лет!
– А тебе сколько? Тринадцать, «муж честной»? А сколько ты народу уже убил? От тебя смертью несет так, что я чуть не от околицы почувствовала.
– Я защищался! На нас напали!