Бешеный Лис

«Вот как: дурные, вонючие, грязные. Слышали бы ребята, они-то все за чистую монету приняли, а она силы пробовала… стерва. Впрочем, и Мотька с Роськой, стервецы, от наезда на Луку удовольствие получали. Тоже силы пробовали. Конечно, половое созревание уже на подходе, но ведь дети еще. А может, все правильно? Это ТАМ социальная зрелость наступает гораздо позже физиологической, а ЗДЕСЬ… запросто может быть, что и наоборот. Меньше живут, быстрее взрослеют. Только же сегодня по краю все прошли, и ни у одного ни истерики, ни комплексов всяких. Ну Юльке Настена мозги вправит, а моим кто? Настена, правда, пообещала, но этого мало, мужская рука нужна. Пожалуй, только дед».

Чиф снова, подпрыгнув, умудрился лизнуть Мишку в нос, почему-то вспомнилось:

Ты по-собачьи дьявольски красив,С такою милою доверчивой приятцей,И, никого ни капли не спросив,Как пьяный друг, ты лезешь целоваться.

– Минька, подожди! – Из фургона выскочила все время молча сидевшая в уголке Анька-младшая. – Минька, а правда, что ты нам всем подарки из Турова привез?

Контраст между материнской мудростью женщин и девичьей суетностью был настолько велик, что Мишка чуть не выматерился вслух.

– Нашла время!

– Ну, Минька, что тебе, жалко? Покажи…

– У деда всё, у него и спрашивай.

– У-у, он не покажет. А давай вместе пойдем, будто ты сам показать захотел.

– Пошли, он тебе покажет – ахнешь!

Возле дедовой палатки Мишка приостановился и, демонстративно кашлянув, громко спросил:

– Господин сотник, здесь старшина «Младшей стражи», дозволишь войти?

Анька совершенно по-идиотски хихикнула.

– Кхе! Дозволяю! А хихикает кто? Тоже заходи.

Согнувшись, Мишка пролез в палатку, за ним Анька.

– Вот, на подарки желает взглянуть…

– Пошла вон, вот я тебя!

Аньку как ветром сдуло.

– А тебе чего, Михайла?

– Новости есть, деда, и дела, без тебя не решить.

– Новости-то хорошие?

– Всякие.

– Лавруха, а чего это мы не слыхали, как они подошли? Мы тут с тобой о делах, а вокруг неизвестно кто шляется…

– Так снег-то утоптали, батюшка, не шуршит, не хрустит.

– Деда, а давай я Чифа на стражу поставлю, он никого близко не подпустит.

– И то дело.

Мишка высунулся наружу, свистом подозвал пса.

– Чиф! – Мишка похлопал ладонью по полотнищу палатки. – Охранять!

Чиф всем своим видом продемонстрировал готовность порвать любого, кто приблизится к палатке, и тут же занялся притащенной откуда-то костью. Ему ограничения устава караульной службы были неведомы, и кость от исполнения обязанностей его нисколько не отвлекала. Пока Мишка «ставил на пост» Чифа, Лавр продолжил, видимо начатый раньше, разговор:

– …Ворота только одни, а со стороны реки есть маленькая калитка. От леса до ворот шагов двести – двести пятьдесят. На том берегу лес далеко, сначала заливной луг идет, потом – пашня. Как через реку перебираются, я не знаю, но сейчас там лед.

«Ага, похоже, обсуждают налет на Кунье городище, Лавр же там бывал, знает подробности».

– Сколько там сейчас народу, трудно сказать, Танюха говорила, что около трех сотен, так это десять лет назад было. Со Славомиром ушло двадцать пять мужиков, может, у них больше боеспособных и не было, моровое поветрие и туда добраться могло. Так что сейчас там путных воинов может и не быть, только старики да парнишки, которых с собой не взяли. Пути от Ратного до них, если с заводными конями, дня полтора или два, зависит от дороги.

– Не забудь, Лавруха, нам еще до Ратного с обозом тащиться. Даже если с утра выберемся, все равно в этот день не выйдем, только на следующий. А еще собраться, да кто-то отлынивать станет…

Мишка, поняв, о чем идет разговор, влез со своим советом:

– Деда, а если сразу отсюда?

– Не влезай, пока не спрашивают! Умник, четыре десятка или семь – есть разница?

– Всем или только преданным тебе людям? Есть разница? – в тон деду отозвался Мишка.

– Каким-каким людям?

Снаружи донесся предостерегающий рык Чифа, а за ним голос Роськи:

– Господин сотник, дозволь старшине Михаиле доложить!

Лавр изумленно глянул на деда:

– Ну, батяня, ты и порядки завел!

– Кхе! А ты как думал? Погоди, ты еще не все знаешь! Михайла, пусти его.

Мишка высунулся из палатки:

– Чиф, свой, не трогать! Роська, заходи.