Бешеный Лис

– Господин сотник! Все люди устроены, уже спят. Лекарка Настена сказала, что десятнику Демьяну полегчало и везти его завтра будет можно, только медленно. На страже стоят ратники из десятка Алексея Рябого.

– Кхе! Молодец! – Дед довольно ухмыльнулся, искоса глядя на Лавра, и молодецки расправил усы. – Ступай и сам спать. Место-то есть? Вот и ступай, на сегодня служба кончилась. Ну, Михайла, что ты там про людей говорил?

– Те, кто сюда пришел, тебе преданы, другие-то и задницу не подняли, хоть ты совсем пропадай. Преданность награды требует: удачного похода, добычи. Пусть потом остальные локти кусают да думают, как благорасположение господина сотника заслужить.

– Кхе! Благорасположение… выдумает же. – Дед немного помолчал, раздумывая, потом заговорил уже иным тоном: – А добыча… зимние ловы закончились, пушнины у них должно много быть. Но четырьмя десятками, и десятников только двое… Лавруха, как думаешь?

– Если изгоном, а мужей, к воинскому делу склонных, у них и вправду больше нет, может и получиться.

– Деда, – снова встрял Мишка, – а если ночью и в маскхалатах…

– В чем, в чем?

– В белой одежде, чтобы на снегу не видно было. Исподнее поверх доспеха надеть – и через реку, к калитке. Всего несколько человек и нужно. Пока разберутся, мы ворота откроем, и остальные от леса галопом…

– Погоди, погоди… галопом. Не делали так никогда.

– Я, батюшка, так делал, – неожиданно поддержал племянника Лавр. – Гм, когда к Татьяне… к калитке. Только не в исподнем, а куском полотна беленого накрывался. И не через реку, а под берегом, там с полверсты всего. Можно попробовать.

– Кхе… Кхе… не знаю, не знаю. – Дед задумался, машинально поглаживая деревяшку, заменяющую ему правую ногу.

– Деда, давай я тебе пока новости расскажу, может, они и к этому делу прилягут?

– Ну?

– Меня Лука на разговор зазвал.

– И тут поспел! – Дед хлопнул ладонью по своей деревяшке. – Ну что ты скажешь? Как на стражу, так Леху Рябого, а как… а чего хотел-то?

– Первое: хочет в своей лучной мастерской самострелы делать, с дядей Лавром обещал сторговаться.

– Лавруха, смотри не продешеви, а лучше ко мне посылай, я ему сторгуюсь… так сторгуюсь…

– Деда, лучше не цену запрашивать, а долю в прибытках, он много самострелов делать собирается. Только мне за станок для вытачивания болтов посулил пятнадцать самострелов бесплатно и по десятку болтов к каждому. А за то, что я его десяток самострельному бою обучу, взялся «Младшую стражу» лучной стрельбе учить.

– Что-о-о? – изумился дед. – Ратников – самострельному бою?

– Он хочет, чтобы Тихон обучил десяток тех, кто с луком управляется плохо, и стал бы десятником. – Мишка выдержал паузу и осторожно признался: – Деда, я под такой разговор посамовольничал немного, ты только не ругайся, выслушай сначала.

– Что еще учудил?

– Я насчет твоей личной боярской дружины намекнул, а он сказал, что на четыре десятка ты можешь рассчитывать. Вот я и подумал, что с этой добычи и холопов, которых в Куньем городище набрать можно, дружина может потихоньку и начаться. Преданные тебе люди сразу пользу ощутят.

– Так…

В палатке повисла тишина. Дед глубоко задумался, сын и внук сидели молча, не смея прервать его размышления.

– Поганец, едрена-матрена!

– Деда, я…

– Не ты. Лука! Сильный род создать надумал. Племянника в десятники, косоруким самострелы… случалось уже подобное, мне дед рассказывал. Был такой полусотник Митрофан. У нас тогда почти полторы сотни ратников было, и у каждой полусотни свой командир. Митрофан за десять с небольшим лет повязал всю свою полусотню родством: сам свадьбы и крестины подстраивал. И по-другому, по-всякому. Потом взбунтовался и увел своих людей за Горынь. Обложил данью десяток или больше деревенек, городок поставил. Хотел волынскому князю служить, а тот не стал его в службу брать, а взял Митрофанов городок на щит и сжег. Почему уж так вышло, не знаю. Но было такое.

– Батя, ты думаешь, что Лука тоже… – насторожился Лавр.

– Да кто ж его знает? Хотя и не дурак, и история эта ему известна, но чужая душа – потемки.

– Значит, деда, наш род сильнее должен стать!

– Слыхал, Лавруха? Сейчас тебе Михайла ратников нарожает, прямо в доспехах! Кхе! И, чего уж мелочиться, прямо верхом и с заводными конями. Давай, внучек, мы Настену позовем, чтобы роды принимала!

– Рожать можно и головой.

– Дану?

– У братьев Татьяны семьи были?

– Кхе!.. – Дед обалдело уставился на внука. – Поганец! Три семьи родил. Из головы. Лавруха, чего с ним делать? Вместо иконы в красный угол поставить?

– Родню холопить нельзя, батя, – осторожно напомнил отцу Лавр.

– А я о чем? Сколько там народу может быть?

– Ну… не знаю, у ихних жен еще сестры, братья наверняка есть. Вообще, полгородища родни может оказаться! Не прокормим же!

– Разберемся. Запасы-то у них свои есть? К весне, конечно, немного осталось, можно будет вывезти. Лавруха, ты понимаешь, какой род может получиться? И женить внутри рода можно будет, родство-то дальнее.