Бесконечная утопия

Хаккет зло смотрел на него.

– Какого дьявола вы имеете в виду?

А Бердон более хладнокровно спросил:

– Тренировались на ком?

– На таких, как вы. – Рэдклиф принялся расхаживать, спокойный, задумчивый. – Вот что вы должны понять. Ваши дни закончились, ваши и ваших мгновенных трюков. Вы всегда были чем-то вроде потакания старому принцу, упокой его Господь. Но как только он умер, стало ясно, что ее величество всегда считала вас весьма омерзительными. «Больше похожи на тени, чем на людей», – говорила она о вас.

– Между тем я и многие мои коллеги всегда с подозрением относились к вашим способностям и считали, что только в силу вашей доброй воли у нас может быть хоть какая-то уверенность в том, что вы не обратите их против собственного правительства. А что, каждый из вас, когда выпадала возможность, использовал свой талант, чтобы обогатиться, разве не так? Вы, Бердон, со своим призрачным золотым прииском. И не надо думать, что мы не докопались до правды. Вы, Валиенте, со своими нелепыми представлениями Великого Элюзиво.

– А вы что, теперь критик? Я в свое время получал отличные отзывы. Как-то в «Обзервере»…

– Даже вы, Хаккет! Благочестивый и напыщенный, в молодости вы таким не были, верно? Ваше дело толще моей руки. Нет, вы слишком опасны, чтобы позволить вам бесконтрольно разгуливать, разве вы не видите? И потом, есть в вас что-то… – Он поискал нужное слово. – Что-то противоестественное. Мы, британцы, клянусь богом, отважная раса. И мы не хотим, чтобы скользкие типы вроде вас портили кровь, независимо от того, насколько полезными вы подчас можете быть, а вы будете, это я вам гарантирую. Итак, мы решили держать всех тут, и начать с вас троих, так как вы первыми явились сюда много лет назад. Какую колоссальную заносчивость вы тогда проявили! А теперь первыми будете уничтожены.

Но не последними, с внезапной паникой осознал Луи, не последними. Теперь он испугался за семью, за Эллу и Роберта.

– И поверьте, вы больше никогда не увидите солнечного света. Как видите, мы научились управляться с такими, как вы, – сказал Рэдклиф.

– С помощью тренировок, – добавил Бердон. – Вы уже говорили. Тогда ответьте на мой вопрос: на ком?

– На всех, кого могли найти. Над этим работали ученые, в Королевском обществе разработали программу проверки. Любого, кого мы подозревали в обладании даром вроде вашего: солдата, который таинственным образом уклонялся от пуль, попадавших во всех остальных в бою, особо удачливого вора, постоянно сбегающего заключенного и тому подобных. Затем мы проверяли, могут ли они вальсировать.

Хаккет пришел в смятение.

– Но как?

– Ставя их в стрессовую ситуацию. Замуруйте человека в саркофаге. Поставьте перед расстрельной командой. Заприте в клетке и утопите в Темзе. Если он умеет выбираться, он это сделает. Большинство попыток провалились. И нет, мы не убивали всех, хотя если бы и так – невелика потеря. Один на тысячу или даже меньше выказывал признаки того, что умеете вы. Можно подумать, что как только они переходили, то оказывались свободны и недосягаемы для нас, но многие из них даже не знали о своих способностях до того, как мы вынудили пустить их в ход. Они всегда переходили неосознанно. И затем почти все сразу же возвращались прямо в руки моих милых парней в красных мундирах. Как только мы их ловили, всех ждали подземелья Королевского общества. Очень последовательные люди, эти ученые. Очень методичные. Однако если и есть в мозге что-то, что позволяет вальсировать, они это еще не нашли.

– Вы говорите о вивисекции, – сказал Хаккет. – Вы чудовище.

При этих словах Рэдклиф остановился и навис над ним.

– Это вы чудовище! Не я! Неужели вы этого не понимаете? – Он выпрямился и продолжил мерить шагами комнату. – Зато мы выяснили, насколько редки ваши способности. В конце концов, угроза насильственной смерти постоянно присутствовала в истории человечества. Если бы вальсирование было широко распространено, мы бы уже заметили. Во всяком случае, правительство пришло к решению и выражает его через засекреченное агентство, на которое я работаю. По отношению к вам «редко» – не достаточное слово, «вымершие» было бы предпочтительнее. Мы обдумываем, как убедить дружественные правительства мыслить в том же направлении и избавиться от вас раз и навсегда. Конечно, как только Британия будет очищена, мы отправимся в колонии с такой же программой. – Он подошел к Луи и посмотрел ему в глаза, на рот, как будто разглядывая призовую лошадь. – Мы будем милосердны. Вас не вздернут, как все вы того заслуживаете.

– Вздернут, – повторил Луи. – А вы высоко поднялись? Ваш рот похож на канализацию Уайтчепела.

Рэдклиф осклабился.

– Рыбак рыбака видит издалека, Валиенте. Некоторое время вам даже будет комфортно, вам и вашим семьям, здесь, в темноте. – Он выпрямился. – Но когда последний из вас умрет, в этой камере или в другой, это будет конец. Конец рыцарям Дискорпореи. Ха!

– Это мы еще посмотрим, – сказал Фрейзер Бердон.

– Что?

Бердон посмотрел на Хаккета и Луи.

– Против часовой.

– Что? – огрызнулся Хаккет. – Это невозможно. Мы в чертовом подвале.