Бесконечность

— Амброуз… и я здесь, чтобы защитить тебя. Слушайся меня, Ник, и я научу тебя, как сражаться с созданиями, которые придут за тобой. Они разрушат твою жизнь, если ты будешь не способен их разглядеть и бороться с ними.

Ник нахмурился.

— Я не понимаю. Почему ты сбежал от меня у Мадуга?

— Я не сбежал от тебя. Я пытался спасти твоего друга, пока мортенты не навредили ему, но, как и ты, он не послушал меня.

— Ага, точно. Только почему я в это не верю?

— Это правда, Ник. Помнишь маленькую девочку на аллее? Ту, что атаковала тебя?

«Прям. Разве скоро забудешь это приключение из фильма ужасов Уэса Кравена».

Но они что-то сделали с ним, и он забыл об этом. Но теперь он помнил каждую мельчайшую деталь.

— Что за черт?

— Я говорил тебе, что их называют мортентами. Они вылезают из своей дыры, и в этот раз они нацелились на твоего друга Мадуга и его семью. Они хотят использовать его видео-игру, чтобы контролировать живых зомби, ведь они все еще владеют своими душами и чувствуют себя свободными, живые зомби не реагируют на гипноз и на силу манипуляций. Мы не можем контролировать их, как мертвых. Если мортенты доберутся до игры Мадуга, то они смогут контролировать тебя в частности, создадут армию живых, чтобы напасть на мир.

— Почему я? Я не понимаю, почему это произошло, и зачем им так понадобилось контролировать меня. Да я даже по полу пройтись не могу, без того чтобы меня не наказали.

— Ник, ты ключ к самой чистой и сильной из когда-либо созданных сил. Битвы за тебя будут оставлять на тебе шрамы неизвестными тебе способами, пока не станет слишком поздно. Если ты прислушаешься ко мне, я смогу тебя спасти.

— Я ключ? Приятель, да ты меня точно с кем-то путаешь.

— Нет, не путаю. Я лучше, чем кто-либо иной знаю, насколько ты силен и что ты можешь делать. И глубоко внутри ты тоже чувствуешь эти силы. Ты всю свою жизнь отрицал их. Говорил, что дело в Меньяре или шестом чувстве. Это не спрятанное шестое чувство. Это твое по праву рождения и тебе придется принять это или ты потеряешь все, что для тебя важно.

— А если я не поверю в это дерьмо?

Изображение черной, страшной дыры вспыхнуло в его сознании. Он видел себя в будущем, очень похожего на Амброуза. Одинокого. Без надежды.

Измученного.

Кроме того, он не был человеком и был жесток.

— Если они смогут повернуть тебя к злу, они победят, а ты будешь уничтожен. И все, кого ты любишь, заплатят цену. Все.

Ник помотал головой, стараясь развеять ужасные картины. Ужас захлестнул его и он боялся стать таким же монстром, как его отец. Или стать созданием, которое он только что видел.

— Я не хочу быть злым.

— Ты не можешь просто словами достичь это. Все не так просто.

— Конечно, просто. Мама всегда говорила, что мы выбираем между злом и добром. Мы те, кем сами хотим быть.

— И иногда нас заставляют сделать выбор, который мы не можем проконтролировать. Как с твоей мамой. Ты знаешь, как она ненавидит танцевать, и все еще она там каждую ночь без опозданий, часто работая в двойную смену, чтобы заработать побольше. Для тебя. И тебя пока еще не предавали, Ник. Ты не знаешь, каково это. Что это с тобой делает. Шрамы никогда не проходят.

— Не правда. Алан, Майк и Тайри предали меня.

— И ты жаждешь их крови.

— Я хочу в ней искупаться.

— Об этом я и говорю. Зло соблазняет тебя. Недобрые силы, что есть в твоей крови, толкают тебя на шаткую дорожку, которая будет стоить тебе всех, кого ты любил и о ком беспокоился. Тебе нужно отпустить ярость, пока не стало поздно. Месть всегда возвращается, и это поработит тебя, пока не останется ничего, кроме черной дыры, которую ничем не заполнить.

Ник ощетинился, когда снова вспомнил ту ночь — блеск в глазах Алана, когда он нажал спусковой крючок.

— Они выстрелили в меня!

— И они заплатят, но не от твоей руки. Поверь мне. У кармы есть свои планы на них, и то, что она приготовила для них, гораздо болезненнее, чем ты можешь даже мечтать.

— Я не знаю. У меня большие планы. Сказать «откажись» легче, чем сделать.

Амброуз засмеялся в его ухе.

— Поверь мне, я знаю.

И неожиданно, Ник увидел Амброуза в машине рядом с ним.

Прозрачный, он появился с другой стороны от его мамы, прижавшись к дверце машины, как будто он был настоящим пассажиром.

Когда Амброуз потянулся и прикоснулся к щеке мамы Ника, его темные глаза были наполнены глубоким отчаянием. На его лице было столько боли, нежности в прикосновениях, что желудок Ника сжался. Амброуз прикасался к ней, будто она была привидением, которое преследовало его веками.

Более того, он прикасался к ней, будто она была невыразимо прекрасной. Кто-то, кого Амброуз не ожидал увидеть снова. Его губы даже задрожали, когда он провел рукой по ее волосам.

— Ты любил ее, — Ник послал свою мысль Амброузу.

Амброуз кивнул, и Ник увидел, что его глаза светились искренностью.

— Я сделаю все, чтобы обезопасить ее. Все, чтобы ты не свернул с верного пути.