Бесноватый Цесаревич 2

Ваня попытался броситься на звероватого, обросшего светлой бородой кучера. Плотный такой мужик, хотя и невысокий, очень непохожий на местных задохликов. Питается явно не только пустыми щами и кашей на воде. На нём приличный такой кафтан, на ногах самые настоящие ботинки, что для местной босой и лапотной публики, одетой в рванину, недостижимый признак богатства. Кучер сначала дёрнулся как от удара, его поросячие глазки забегали, не то в поисках поддержки, не то возможности побега. Затем принял решение и начал кричать в ответ:

-Чего ты брешешь, сучье семя. Сбежала эта блядина с каким-нибудь разбойником, все знали, что она на передок слаба. И не смей мне тут перед важными господами напраслину наводить, запорю до смерти, ублюдок ты неблагодарный. Кормили вас с сестрой, поили и чем ты отплатить за доброту хочешь?

-Как же так? — полные непонимания и слёз глаза смотрели на меня, — Настенька не такая. Сказывали, продали её, будто надоела она барыне. И врёт дядька Анисим, если бы не сродственники наши, то померли бы давно с голоду от барских объедков. Они скотину и то лучше кормят. А собаки барчука каждый день мясо едят.

-Господа, чего мы устраиваем здесь театральную трагедию? Всё и так ясно, девка сбежала да попалась в руки к разбойному люду. Она не первая и не последняя. Не обвинять же в этом кучера уважаемой Анны Ильиничны. А спрашивать надо с того, кто донёс о месте погребения. Может, и найдём виновных, поспрашиваем для начала хорошенько, они мне всё расскажут, — с какой-то глумливой улыбкой поддержал кучера дворянский заседатель, — И с этого мелкого подлеца тоже спросим со всем старанием, может это он и продал сестру татям.

Картинка мира дёрнулась, красная пелена затмила моё сознание. Только что стоял, хорошо видел происходящие события и вдруг какие-то невнятные силуэты, и звуки раздающиеся будто издалека. Ощущение, что уши заложило ватой, а сам я попал в густой кисель и пытаюсь из него вырваться. Вроде чего-то даже орал или скорее рычал. В себя я пришёл рывком, чувствую, кто-то меня крепко держит. Лицо пылает, сердце колотится как после пробежки, а в голове каша из мешанины мыслей. Напротив стоят испуганные заседатель с кучером. За ними расположился Игнатьев, который переместился туда только что. Остальные представители нашей комиссии, благоразумно сделали несколько шагов в сторону.

-Ваше Высочество, нельзя. Не простят, не стоит оно того. Сошлют или того хуже, — повторял по кругу одну и туже фразу Дугин, который и держал меня, обхватив руками. Силён собака, чуть рёбра не переломал.

-Отпусти меня, Пётр я в порядке.

Освободившись, посмотрел ещё раз на присутствующих. В общем-то, ничего не изменилось, только мои люди обступили меня, готовые помешать добраться до высокородного придурка.

Глубоко вздохнул, и меня самого чуть не вырвало, как изнеженных полицаев. С трудом подавил спазмы от зловония, исходящего от лежащего рядом трупа, на который старался не смотреть. Будто гвоздём царапнул по сердцу вид одинокого плачущего мальчика, стоящего рядом с телом сестры. Главное — опять не впасть в неконтролируемое безумие. Обернулся к кучеру, под моим взглядом его глазки забегали ещё быстрее, в мою сторону он старался не смотреть.

-Говори, борода. Если скажешь правду, то суд примет это как добровольную помощь и смягчит наказание.

Глазки опять заметались и остановились на заседателе, ища поддержки. Тот не заставил себя долго ждать.

-Это какое-то недоразумение. Верить грязному крепостному мальчишке и вообще это сущее беззаконие. Должно быть проведено самое тщательное расследование и в первую очередь надо строго допросить того, кто указал на захоронение.

Я кивнул стоящему справа Савве, тот быстро подскочил к дворянину и ударил его в печень. Жирная туша рухнула на колени, но Савва не дал ему падать дальше, перехватил за шею и встал сзади. Ильин без всяких знаков прислонил клинок к веку кучера и тоже заставил его встать на колени.

-Ты всё равно расскажешь, только это займёт немного больше времени, — прошипел я кучеру, не обращая внимания на заседателя, которого начала бить нервная дрожь.

Как бы не сомлел болезный или не помер. До этого идиота только начало доходить, кто я такой и что он был на волоске от смерти. Убивать я его не собираюсь, но кто мешает прописать ему хороших плетей? Благо Павел восстановил телесные наказания дворян, а причину найдём, это дело нехитрое.

Тонкая струйка крови потекла по лицу кучера — это мой псевдолакей решил добавить оппоненту желания покаяться. Я, честно говоря, сам испугался своей реакции и ненависти, которая меня просто переполняла. Но уже взял себя в руки и не собирался бросаться на подонков. Вот только мой взгляд не сулил ничего хорошего. Анисим сразу поплыл и начал рассказывать, а Небаров, наконец удалось вспомнить фамилию судебного заседателя, смотрел на меня как бандерлоги на Каа.

Сижу на раскладном стульчике, кстати, производства одной из вновь организованных новгородских артелей и анализирую прошедшие события.