Бесноватый цесаревич

Интересный товарищ. Звание у него соответствует майору пехоты, невелика птица, но уже гарантия личного дворянства. Плюс очень интересное ведомство представлял ночной гость. Генерал-прокурор при Екатерине заведовал юстицией и финансами, контролем над ними уж точно.

– Я чем-то заинтересовал графа Самойлова?

– Никак нет. К графу это не имеет никакого отношения. Прошу вас ознакомиться с этим документом, – произнес Волков и передал мне запечатанный конверт.

Я придвинул поближе подсвечник и развернул бумагу. Сразу не обратил внимания, но потом понял, что оттиск на сургуче – личная печать умершей императрицы. Все страньше и страньше. Текст письма был еще более чудесатее. Прочитал второй раз и задумался. Почерк принадлежал Екатерине, здесь сомнений нет. На интригу или какую-то игру вельмож не похоже.

– Я все верно понял? Ее Величество не перепутала цифры, нолик, например, лишний дорисовала?

– Все прочитанное вами верно. Чеки и векселя у меня с собой. Деньги и документы, которые указаны в письме, переданы мной Павлу Ивановичу, – ответил гость.

– В письме указано, что я могу рассчитывать на некоторых людей. Кроме вас, Некрасова, казначеев Хоффмана с Шульцем и этого лакея Михаила, который совсем не лакей, кто еще?

– Есть два человека в невысоких чинах. Один служит в ведомстве Безбородко, а второй у Макарова Александра Семеновича[50]. Другие фигуры малозначительные, но могу предоставить вам список.

Очень интересно. Волков в казначействе, второй при дипломатическом ведомстве, а третий вообще из Тайной экспедиции.

– Разрешите вопрос, ваше высочество? Как вы догадались насчет Михаила Ильина, это который лакей? У Некрасова выправка армейская, здесь понятно, и немцев-казначеев вам практически навязали. Но Ильин в армии не служил и хорошо справляется со своими обязанностями.

– Повадки у него, как у зверя. Двигается мягко, как ласка, и глаза выдают. Даже не знаю, какой величины кладбище за его плечами.

– Вы меня опять несказанно удивили, – произнес чиновник и продолжил: – Я сам наблюдал и докладывал Ее Величеству о странностях, произошедших с вами. Но не разглядел, что вы изменились еще сильнее. Догадаться по некоторым движениям, что человек опасен, сможет не каждый. А ведь Михаил действительно обучался лакейским премудростям и просто так себя выдать не мог.

– Какие ваши дальнейшие планы? – Я решил не обсуждать с посетителем моих детективных навыков.

Кстати, Михаила вычислил Дугин, здесь моих заслуг нет. Петр далеко не так прост, как можно подумать об обычном солдате.

– Я буду подавать в отставку. Уволился бы еще три года назад, после смерти своего покровителя и учителя князя Вяземского[51], но был оставлен императрицей в должности и продолжал служить ей. При новом императоре мне там делать нечего.

При упоминании фамилии покойного Волков как-то посмурнел. Понятно, что тот был для него не просто начальником.

– В письме указаны вы и два агента в Европе. Немец и голландец, как обстоят дела у них? – задаю следующий вопрос.

– Купец из Бремена Клаус Иоганн Боде – продолжатель дела своего отца. Его отец сделал много полезного для России и лично Ее Величества, поверьте, это не просто слова. Сейчас Клаус испытывает некоторые затруднения. Из-за войны доходы от торговли упали. К тому же Ганновер подчиняется англичанам. И в любой момент курфюршество может оказаться под ударом.

– Бремен же вольный город, им чего переживать?

– Город тесно связан со всеми окрестными землями. Ганноверцы и голштинцы имеют очень большой финансовый интерес в городе. А французы разбирать не будут, захватят всех вместе.

– У нас большой интерес в Бремене?

– Значительный. Его захват или гибель Боде принесут нам значительные убытки, и не только в деньгах.

– А голландец что за птица?

– Он не совсем голландец, а фриз. Фризы – это…

– Я знаю, кто такие фризы, продолжайте.

– Ян Вирсма, из уважаемой семьи торговцев рыбой. Работал на торговый дом Де Смет, который ведет финансовые дела России на амстердамской бирже.

– Насколько я понял, там он и попал вам на глаза. А далее информировал о финансовых делах, как торгуются русские облигации на голландской бирже? – уточняю я.

– Вы опять меня удивляете, ваше высочество. – В словах собеседника я не услышал ни грамма насмешки.

К лести я равнодушен, поэтому не стал комментировать этот пассаж. Подумав секунд тридцать, задал еще вопрос:

– Вы можете подождать мое решение до завтра? Мне нужно подумать. Лучше всего встретимся в это же время. Если хотите, то можете остановиться здесь, Некрасов вас устроит.

– Спасибо. Мне завтра на службу. После нее буду у вас.