Беспощадный рай

— Еще женщины ненавидят, когда над ними слишком доминируют. Сильный и уверенный в себе мужчина — это одно, но вести себя подобно пещерному человеку — совсем другое. Постель — исключение. Там доминирование допускается. За пределами спальни — нет, нет и еще раз нет. О, и не види себя так, как будто считаешь ее глупее себя. После такого женщина захочет поджечь твое лицо и потушить его молотком. Минуту, подумаю, что забыл...

— Не важно. Я уже обречен.

Он игнорирует меня и продолжает:

— Не объясняй ей ничего, пока она сама не попросит объяснений.

— В каких вопросах, например?

— Во всех. Экономика. Параллельная парковка. Как правильно загрузить посудомоечную машину.

— Почему объяснение — это плохо?

— Кто ж знает? Так у них устроено. Для этого даже слово придумали: менспейнинг ¹. Дамочек это сводит с ума.

¹ (прим.пер. манера общения мужчины с женщиной, при которой допускаются всяческие упрощения смысла высказывания, подразумевая неспособность противоположного гендера к восприятию оригинального смысла).

— Именно поэтому и изобрели надувных кукол.

— А ведь я только начал. Мы могли бы проболтать по телефону всю ночь. — Он делает паузу. — Может, проще отправить список по электронной почте?

— Суть мне ясна: не быть мной.

— Именно. Будь кем угодно, только не собой. Будь... Райаном Рейнольдсом. Похоже, он нравится женщинам. Он забавный, обаятельный и способен к самоиронии. — Ржание. — Я знаю, что эти слова тебе незнакомы, но ты можешь погуглить их значение.

Я останавливаюсь, чтобы провести рукой по лицу и вздохнуть.

— Как же я рад, что позвонил тебе.

— Я тоже. Думал, что никогда не доживу до того дня, когда мой крутой братец покажет свою уязвимость.

— Ничего я, блядь, не уязвимый! Спокойной ночи.

Перед тем, как я отключаюсь, он кричит:

— Запомни... Райан Рейнольдс!

Вероятно, быть единственным ребенком будет приятно.

ГЛАВА 15

Джули

Я просыпаюсь, когда на улице еще темно. Мой первый порыв — подойти к окну, но вместо этого я принимаю душ и завтракаю.

Потом сажусь за кухонный стол и делаю то, что редко себе позволяю.

Думаю о своем отце.

Мама вышла за него замуж в двадцать пять лет. Как мне сейчас. Об отце уже ходила дурная молва. Он был младшим из четырех сыновей, но самым амбициозным. И самым жестоким. Согласно легенде, если моему деду нужно было доставить крайне важное послание конкурентам, он поручал эту работу именно Антонио.

Мой дед тоже был мафиози. Капо ди капи, босс боссов.

Прям как мой отец.

И это дерьмо течет по моим венам.

Бомба, предназначенная для моего отца, забрала мою мать, когда мне было двенадцать. У меня только начались первые месячные. У меня не было подруг, кроме женщин внутри семьи, никого, с кем я могла бы поговорить и кто при этом не являлся моей кузиной или тетей. Моя бабушка (мама папы) была еще жива, но она была до чертиков религиозной пугающей старухой, вечно во всем черном... даже в летний зной. Единственными удовольствиями в ее жизни были стряпня и Бог.

Будучи интровертом, я прожила свою жизнь в безопасности книг. Триединство домашнего обучения, знакомства с навыками выживания и замкнутого круга общения сделало меня чрезвычайно подозрительной к незнакомцам и до крайности неловкой. Я понятия не имела, как существовать в «реальном» мире.

Но со смертью мамы реальный мир постучался в мою дверь. Меня отправили в интернат в другом штате.

По логике моего отца, сделано это было ради моей безопасности. На деле же, когда мамы не стало, он просто не знал, что со мной делать.

С его единственным ребенком. Во время пубертатного периода.

Поэтому я поехала в частную школу для богатеньких деток в Вермонте.

И ничего лучше со мной не случалось. Я познакомился с Фин и Макс — у меня впервые в жизни появились друзья.

У мамы не было подруг. Ей было не позволено.

Она родилась в Калифорнии, но познакомилась с моим отцом во время каникул на Манхэттене. Зная его всего неделю, она отдала всю свою жизнь и перебралась в Нью-Йорк. Настолько была влюблена.

Или насколько была одинока.

Если она и не знала, кем он был до переезда, то, конечно, быстро узнала.

Он был королем. Состоятельным. Гордым. Харизматичным. Его боялись и уважали. Все знали о его приверженности своей чести, но особенно о его жажде насилия.

Что очень напоминает о Лиаме Блэке.

— Киллиане, — вслух поправляю себя.

Киллиан. Ни прозвище, ни второе имя, ни альтер эго. Какой смысл требовать, чтобы именно я называла его так? Это меня раздражает.

Но еще больше меня раздражает то, что я не рассказала об этом Фин и Макс. Я всегда умела хранить секреты, но не от них. Хотя эта фигня с его именем… Я все еще пытаюсь разгадать этот секрет. Это что-то важное. Ключ. Правда, я не знаю к чему.