Бессмертный

Самое печальное в том, чтобы оказаться здесь, не считая того, что: он запорол войну; по его вине его мать потенциально может лишиться своего места в Раю; сам он проведет вечность, шарахаясь по декорациям «Звездного пути», словно какой-то солдат, брошенный «Энтерпрайзом»… еще тот факт, что он ни разу не сказал Сисси, что любит ее.

С другой стороны, может, он оказал ей услугу. Будто ей вообще нужно это дерьмо?

Джим уставился на серое небо, его ботинки один за другим погружались в песок, ноги с усилием шагали вперед, а тело умоляло присесть. Благодаря изолированности все ощущалось намного острее… пока одиночество и сожаления, как само солнце, не поселились в его груди.

Сжигая его. Опаляя.

Одновременно согревая его и погружая в агонию.

Ради всего святого, здесь что, вообще ничего нет…

Поначалу он проигнорировал звук, но, в конечном итоге, обратил внимание на настойчивый шум, его громкость.

Он остановился и захлопнул рот.

Вместо того чтобы оглянуться, он повернулся к шуму ухом, которое лучше слышало, левым ухом.

Ритмичный. Все, что он понял, но этого было достаточно, чтобы привести его в движение: даже если это потенциальный враг, то, по крайней мере, бой — уже что-то. Милостивый Боже, однообразие угнетало так же, как и чувство утекающего сквозь пальцы времени.

И память обо всем, что он оставил позади…

Блин, если бы у него появился шанс сделать все заново, он бы сказал Сисси, что любит ее. Он бы не повторил этой ошибки снова. Он бы не… промолчал.

Вот и все.

Вот дерьмо, подумал Джим. Похоже, он не выберется отсюда. Потому что мужчина вроде него дает такие клятвы лишь в одном случае — когда знает, что не выживет.

А тем временем, ему нужно пошевеливаться.

Когда Джим собрался сделать шаг вперед, то обнаружил, что нога словно прибита к рыхлой земле. Стиснув зубы, он, подавшись вперед, дернул ноги с такой силой, что даже обернулся назад, посмотреть, а не осталась ли ступня и кусок голени торчать в земле.

Не-а, он все еще шел. Но больше он не остановится.

Следуя за единственным, не считая ветра, звуком, он шел к ритмично повторяющимся звукам так быстро, как только мог, минуя статуи мертвых, которые тут же рассыпались; чтобы дышать, не обдувая при этом гортань песком, он прикрывал краем футболки рот.

— Найджел, где ты, черт возьми…

Он задал вопрос из привычки. Не потому, что надеялся найти парня.

***

Наблюдая за демоном, что сюсюкалась с телом Джима, Сисси ощутила, как к ней вернулся тот гнев, вцепляясь когтями в грудь, сжимая ее сердце, вселяя желание убивать. Но на кого она могла напасть? Девина нужна им для реализации чудотворной идеи.

Которая, на самом деле, может и не сработать. И в итоге они вчетвером попадут в немилость Самого Господа.

К тому же, исходя из того то, что они только что сказали? Если все пойдет по плану, гостиная, если не весь дом, может быть выжжена в процессе. Может, они создадут второй Большой Каньон.

Мертвое море стало разминкой, образно выражаясь.

Когда демон снова склонилась над Джимом и что-то прошептала ему на ухо, Сисси отвернулась. Либо так, либо она устроит суке скандал в стиле «Настоящих домохозяек». Она открыла тяжелую книгу в руках, только чтобы не смотреть на по-настоящему мерзкую сцену перед глазами.

Сейчас она свободно читала слова, предложения согласовывались друг с другом, логичность заголовков становилась более понятной. Она открыла некую инвентарную опись… страница за страницей перечислялись предметы, расположенные по датам и типу металла. После перечня материальных ценностей шел лист мест, разбросанных по всему миру. Для каждого набора координат были даты…

— Эй, Сис?

Напуганная, она резко повернулась к Эдриану. — Да?

— Ты ведь можешь встать рядом со мной, у окна. Если дерьмо выйдет из-под контроля, мы можем, словно каскадеры, выпрыгнуть из-под линии огня.

— Наверное, стоит сказать «когда», да?

Последовав совету Эда и устроившись рядом с ангелом, Сисси закрыла книгу и прижала ее к груди. Она немного успокоилась, прижимая тяжелый том к телу — будто книга могла послужить для нее щитом… и потом Девина, наконец, встала на свои смехотворно высокие шпильки и отошла от Джима. Не совсем повод для радостных плясок, но лучше так, чем шоу убитой горем возлюбленной, которое она тут показывала.

И когда Колин тоже поднялся на ноги, она неожиданно для себя заметила, что мужчина был очень красивым… ну, не совсем мужчина. Он был немного стройнее Эдриана, но обладал острым взглядом воина, который не возражал против нечестной игры, и уверенностью кого-то, кто очень редко, если такое вообще случалось, чему-то удивлялся.

Но Джим умудрился удивить его. Всего-то нужно было полоснуть себя лезвием по горлу.

Одного воспоминания было достаточно, чтобы ее затошнило, и каждый раз моргая, она видела Джима перед этим, он смотрел на нее, не сводя глаз, словно забирал с собой ее образ.

— Я просто хочу вернуться, — прошептала она.

— Куда? — спросил Эд.