Бессмертный корабль

— Скоро начнем, — уверяет Лукичев. — Голосуй, председатель: «Предписание Военно-революционного комитета принять к немедленному исполнению».

— Прошу слова! — доносится оттуда, где стоят офицеры, голос Эриксона.

Белышев, члены судового комитета и вся команда вопросительно глядят на старшего лейтенанта.

Он держит в руке листок.

— Имею распоряжение совсем иного порядка. Считаю необходимым довести его до сведения всех присутствующих: «Приказываю всем частям и командам оставаться в занимаемых казармах впредь до получения приказов из штаба округа. Всякие самостоятельные выступления запрещаю. Все офицеры, выступившие помимо приказа своих начальников, будут преданы суду за вооруженный мятеж. Категорически запрещаю исполнение войсками каких-либо приказов, исходящих от различных организаций. Главный начальник округа Генерального штаба полковник Полковников»... Надеюсь, вам понятно, что означает это? — спрашивает командир.

— На всякий чих не наздравствуешься! — отвечает Липатов под одобрительный смех собрания.

— На приказание Полковникова у нас имеется приказание Центробалта, — сообщает Белышев, подняв над головой телеграмму, принесенную связным. — Вот оно: «Крейсеру «Аврора», заградителю «Амур», Второму Балтийскому экипажу, гвардейскому экипажу и команде Эзеля... Центробалт совместно с судовыми комитетами постановил: «Авроре», заградителю «Амур», Второму Балтийскому и гвардейскому экипажам и команде Эзеля всецело подчиняться распоряжениям Революционного комитета Петроградского Совета».

— Разрешите взглянуть? — просит Эриксон. — И на телеграмму Центробалта и на предписание.

Белышев передает оба документа соседу, тот — следующему. Пропутешествовав через все собрание, листки с предписанием Военно-революционного комитета и телеграммой Центробалта попадают в руки Эриксону.

Командир внимательно разглядывает их и вдруг во всеуслышание заявляет:

— Позвольте, позвольте... Здесь сказано: «Комиссару и в полковой комитет «Авроры». Что за комиссар на военном корабле? Никаких посторонних представителей не должно быть на борту!

Офицеры многозначительно переглядываются.

Собрание озадачено. Из разных углов раздаются провокационные выкрики тех, кто давно составляет незначительное меньшинство на крейсере, — эсеров, анархистов и меньшевиков:

— Никаких контролеров!

— Почему нам не доверяют?

— Знаем мы этих штатских!

— Председатель, протестуй! Или ты не председатель?

— А судовой комитет на что?..

Лукичев барабанит кулаком по столу:

— Тише!.. А если не посторонний?

— А кто? Не ты ли, Микола?

Офицеры откровенно смеются.

Белышев гневно смотрит на них и коротко бросает им в лицо:

— Я комиссар!

Наступает полная тишина. Он достает мандат, подписанный Свердловым, и протягивает изумленным морякам. Десятки рук тянутся к документу.

Побывав у каждого, кто присутствует на заседании, помятый мандат возвращается к Белышеву.

— Ловко! — замечает кто-то из офицеров. — Заранее подготовились господа большевики... Палец в рот не клади им!

— Да, не советую, — говорит Белышев и, в свою очередь, спрашивает у командира: — Надеюсь, и вам понятно, что означает это?

Эриксон и офицеры поворачиваются к выходу.

— Предупреждаю! — четко произносит вдогонку им комиссар. — Предупреждаю командира, что всякий приказ, отданный им без моего согласия, недействителен. Сейчас приказываю: корабль привести в боевую готовность!

Олять лязгает дверь с верхней палубы. Расталкивая толпу, к Белышеву пробирается матрос из вахтенного отделения:

— Председатель... Там адъютант прибыл от морского министра. Требует пропустить его до командира. Спрашиваем, зачем, он и разговаривать не хочет.

— В таком случае, разверните его на сто восемьдесят градусов и проводите до трапа! — рекомендует марсовый боцманмат Клевцов.

— Нечего с ним церемониться!

— Наслушались господ!

— Пусть проваливает!

— Прекратите шум! — призывает Белышев. — Выпроводить адъютанта всегда найдем время. Сначала разузнаем, что ему надо от «Авроры»... Из кубриков нараспашку не выходить. Дисциплина и порядок.

Члены судового комитета, а следом вся команда выбираются на верхнюю палубу.

От черной глуби гавани веет холодом. Сыро. В тумане расплывчаты корпуса заводских цехов, корабельные надстройки, башни Калинкина моста, здания по обе стороны устья Фонтанки.

На юте у трапа зло препирается с часовым человек в офицерской шинели... На щегольских сапогах при каждом движении офицера звенят колесики шпор.

— Отставить! — спокойно командует Белышев. — Возьмите полтоном ниже. Чего кричите?

Офицер, побагровев, на некоторое время теряет дар речи.

— Зачем пожаловали? — интересуется Белышев.

— Имею поручение министра вручить письменный приказ командиру крейсера.

— О чем?

— А вы кто такой? — осведомляется адъютант.

Глаза Белышева блестят вызовом:

— Председатель судового комитета.

Адъютант усмехается:

— Насколько мне известно, министр не утверждал такой должности ни для «Авроры», ни для других кораблей.

— Революция утверждает, не спрашивая позволения у министров Временного правительства. Давайте приказ!

— Только лично командиру!

— Ладно... Товарищ рассыльный!