Бессмертный корабль

— Наобум нечего соваться. Кто знает, сколько у моста юнкеришек! Пошлем двадцать — наверняка мало; пошлем сто двадцать — а вдруг тоже маловато? Всех посылать? Что будем делать, если корниловцы сюда нагрянут? Нет, люди необходимы на корабле. Рисковать «Авророй» никак нельзя. Надо идти вместе с кораблем. В Неву. Нацелить орудия на мост и под их прицелом атаковать и вышибить юнкеров.

Члены судового комитета задумываются.

— Кто поведет? — сомневается Белоусов. — Это ведь крейсер, а не шлюпка. Сноровка нужна, чтобы такой махиной управлять.

— А для чего офицеры на корабле? — раздраженно спрашивает Векшин. — С февраля даром хлеб едят. Они и поведут. Я за то, чтобы идти к мосту.

Липатов, Захаров и Неволин присоединяются к Векшину.

— Разведку на берег все-таки послать не мешает, — настаивает Лукичев.

— Когда войдем в Неву, то на обе стороны пошлем — на Васильевский остров и на Английскую набережную, — решает Белышев. — Стало быть, договорились: идем к мосту! Готовьте людей. Пусть поднимут пары и прогреют машины. Это берите на себя вы трое — Белоусов, Неволин и Лукичев. Прожектор нам непременно понадобится, так что, Векшин, оповести электриков. Остальное — рулевая вахта, комендоры, сигнальщики, буксирные пароходы и господа офицеры — за нами: за Липатовым, Захаровым и мною. Кончили разговор.

* * *

В час ночи пары подняты до марки, машины прогреты. Комендоры, электрики, рулевые давно на своих местах. Корабль готов к плаванию, но выход неожиданно затягивается из-за отказа командира и остальных офицеров подчиниться решению судового комитета. В последний момент Эриксон заявил комиссару, что осадка не только не позволит крейсеру достигнуть Николаевского моста, но помешает даже войти в Неву.

— За время войны фарватер реки ни разу не углублялся, — объясняет командир причину отказа. — Подлинные глубины неведомы, корабль может сесть на мель.

Довод, выставленный Эриксоном, серьезный. Формально командир прав, на самом же деле — моряки отлично понимают это — он под благовидным предлогом не желает вести корабль в Неву.

Комиссар снова созывает судовой комитет.

— Как быть, друзья-товарищи?

— Надо сделать промер, — предлагает секретарь судового комитета Сергей Захаров.

— Чем? — спрашивает Векшин. — Катера в отлучке, у Смольного.

— Берусь промерить фарватер ручным лотом. Дайте шлюпку, фонарь, лист бумаги и четырех гребцов, — просит старшина.

Белышев колеблется:

— Рискованно, Сергей. Приметят юнкера на мосту — снимут пулей.

— Постараюсь, чтобы не сняли. Прикажи, комиссар, спустить шлюпку! — сердито повторяет Захаров. — Каждая минута дорога.

Он напяливает бушлат, поднимает воротник и, нахлобучив бескозырку, уходит.

Долгие полтора часа Белышев и почти вся команда, за исключением вахтенных в машинном и котельном отделениях, стынут на верхней палубе под холодным дождем, вглядываясь в ночной мрак, поглотивший шлюпку, и с тревогой прислушиваясь к частым хлопкам ружейных выстрелов где-то в стороне Невы.

Наконец раздается радостный голос Липатова:

— Шлюпка!

В ответ мигает электрический фонарик. Это сигналит Захаров.

Десятки рук подхватывают старшину и втаскивают на палубу.

Вскоре Захаров, промокший насквозь, дрожащий от холода и возбуждения, стоит посреди машинного кубрика и протягивает Белышеву лист с чертежом.

— Полный порядок! Глубины вполне нормальные для «Авроры». Даже с запасом.

Окрыленный, Белышев спешит в кают-компанию, где сидят, забыв про сон, офицеры и командир.

— За вами слово, граждане. — Он кладет мокрый лист на стол. — Вот промер. Смело можем идти до самого моста.

Лица офицеров насуплены и отчуждены.

Эриксон тихо спрашивает:

— Для чего корабль пойдет к мосту?

— Так я же информировал вас! Юнкера вздумали развести мост, а Военно-революционный комитет предписал нам — крейсеру «Аврора» — всеми средствами восстановить движение.

— Собираетесь стрелять по Зимнему? — попрежнему тихо интересуется Эриксон.

— Об этом загадывать не стоит, — подумав, отвечает Белышев. — Если Военно-революционный комитет прикажет, будем стрелять и по Зимнему... пока Временное правительство не сдастся.

— Иначе говоря, большевики затевают гражданскую войну и предлагают нам принять в ней участие! — говорит командир.

— Эге, куда загнули! — несколько опешив, удивляется комиссар. — Кто развел Николаевский мост — большевики или господа юнкера? Большевики требуют: власть — Советам, землю и заводы — трудящимся, мир — народам! Так хочет весь народ, а Керенский и те, кто за него — капиталисты с помещиками, — не хотят этого. Значит, надо прогнать их от власти!

— Напрасно агитируете! — нервничает Эриксон. — Ставлю вас в известность от имени всех без исключения офицеров крейсера «Аврора»: мы наотрез отказываемся вести корабль к Николаевскому мосту! В гражданской войне участвовать не желаем! Мы ни за большевиков, ни за Керенского, а за Россию!..

— Так ли? — резко прерывает Белышев, глядя в глаза Эриксону. — Россия — это народ, а мы, большевики, — с народом. Народ верит нам, а не Керенскому!

— Мы держим нейтралитет, — стоит на своем командир.

— Хотите выждать, чья возьмет? Это ваше последнее слово?

— Да.