Бессмертный солдат

— Мог бы попытаться, — Рида постаралась сказать это воодушевляюще, но вышло плохо.

— Ужас, я боюсь высоты… — стыдливо сознался в известном Гинэль.

— Эй, вы, пошлите уже, — их звали за собой.

— Вот же ж, блядь, дракон, боящийся высоты, — пробурчал один из эльфов. Гинэль слегка поник, а Рида взъелась на обидчика:

— У всех свои страхи! Он не на дереве родился, чтобы с детства быть приученным к высоте! Помолчал бы, Роэс! Эльф только хмыкнул в ответ, продолжая путь. Рида злилась на него больше, чем мог бы злиться сам Гинэль. Он обеспокоено заглянул в её лицо и с лёгкой улыбкой сказал:

— Да ладно тебе злиться. Он же мне сказал, а не тебе.

— И что? Мне бы он вообще ничего сказать не посмел, потому что знает, что получит по роже! А тебя обижать — тут храбрость не нужна!

Гинэль тихо посмеялся, почёсывая затылок.

— Ну, как сказать… всё-таки я же могу превратиться в дракона и откусить ему голову, — его тон был непринуждённым и лёгким, словно эльф говорит о чём-то обыденном и привычном. Рида готова была даже вздрогнуть, но вспомнила в ту же секунду, что перед ней стоит Гинэль, и он просто так и мухи не обидит.

— Да кому ты там голову откусишь…

— Я вчера убил дракона, между прочим!

— Это не считается. Практически любой может убить безмозглую животину! Хоть раз в жизни любой да давил какого-нибудь жука — это тоже самое.

— По-твоему, дракон и жук — это одно и то же?

— Жук тоже живой — почему нет?

Гинэль задумался.

— И правда.

— Пойдём уже, а то мы отстали…

Несколько дней пути, и выжившие из отряда вернулись к каменным стенам города Танагерил. Город представлял собой многоуровневую крепость, уходящую в горы в виде массивных каменных стен, башен, а также жилых домов. В глаза бросалась колонна на самой высокой вершине в округе, на которой сверкал голубой кристалл. В яростные ненастья он становился путеводной звездой для тех, кому не посчастливилось потеряться неподалёку. Но этот кристалл был не просто украшением и местной достопримечательностью: кристалл, у которого было собственное имя, Галион, был энергогенератором целого города, обеспечивая его жителей светом и теплом, которые расходились через ствол внутри колонны и текли, как кровь по жилам, через все улицы и дома. Однако, это была не единственная функция Галиона: также, когда крепость Танагерил настигала опасность, будь то драконы или вражеские войска, он создавал вокруг города непробиваемый голубой барьер, обеспечивающий сохранность жизней его жителям и целостность сооружений внутри. Однако, силы этого кристалла не являлись бесконечными: последние годы маги-учёные предрекают, что в ближайшие годы Галион погаснет, и Танагерил и его жители останутся беззащитны перед силами местных жестоких стихий и безжалостных драконов.

Город был объят снегом, от которого пахло приятной свежестью. По пути до дворца Рида вглядывалась в морозные узоры на окнах домов, одни были замысловатее других, но все по-своему прекрасны.

Эльфийка же вспомнила времена из своего детства, когда их народ оберегал величайший из всех эльфов, известных не только Риниасу, но и вообще всем связанным мирам. Имя ему было Феанфил. Он был братом их нынешнего предводителя, Эрвила Лоцелура, и прозвали его Великим Фениксом. Рождённый от незнатной эльфийки из далёких жарких пустынь и ныне покойного короля Оренина Андрагона, он стал носителем величайшей силы, дарованной ему самими звёздами. В те времена, когда он был с ними, со своим народом, город — да и весь Риниас — был в безопасности. А их город-крепость, Танагерил, и вовсе цвёл в вечном лете, окутанный куда большим куполом, чем тот, что они имеют сейчас: десятки прилегающих километров были покрыты зеленью, окутаны теплом и светом. Но отныне этого больше не было. Рида поникла от тоски, вспоминая все те сочные цвета долгого лета, которое ей посчастливилось видеть и с которым она рассталась двадцать лет назад по старому летоисчислению. Ей самой уже было тридцать пять лет, ранняя молодость по меркам эльфов.

Гинэль заметил тоску на румяном лице Риды, заглянул в него, чуть вырываясь быстрыми шагами вперёд, и осторожно спросил:

— Что-то не так?

— Да просто вспомнила тут… молодость! Ха-ха!

Гинэль вопросительно посмотрел на эльфийку, явно требуя пояснений.

— Давным-давно, когда я была ещё ребёнком, прям вот как ты, тут было лето! Настоящее лето, а не то, что мы изредка видим раз в один или два года… Долины были все в траве, цветах, всё было такое яркое, красивое, живое… — с тоской рассказывала она.

— Ох, да уж, я такого не застал, увы. Я же всё-таки свежий юнец на твоём фоне!

— Зелень трухлявая ты на моём фоне! — грубо ответила Рида.

Гинэлю было девятнадцать лет, иной раз Рида смотрела на его ещё живой юношеский взгляд, открытое светлое лицо и искренне добрые глаза и испытывала сожаление от понимания, что скоро этот юноша станет, как и все остальные, побитым суровой жизнью, лишённым надежд и закалённым страданиями и потерями, уже без блеска в глазах и сердечности на миловидном лице.