Бестолочь

— У меня не было твердой уверенности, что недосчитались именно Клары, — нетерпеливо повторил Уолтер. — Вчера утром я собирался заявить в полицию, после того как позвонил в Гаррисберг и узнал, что она не приехала, но полиция меня опередила, уведомив, что нашлось ее тело.

Уолтер посмотрел на растерянное лицо Элли. Он-то понимал — объяснить все способна одна лишь правда: что его снедало чувство вины уже тогда, когда он ждал у автобуса; что даже на обратном пути в Нью-Йорк его обуревали безумные видения, как он заманил ее в лес и убил. Он взял с кофейного столика свой стакан и выпил.

— Так вот, сегодня вечером я был в полиции, в Филадельфии. Меня видели у автобуса на стоянке. Меня опознали. Завтрашние газеты, вероятно, сообщат об этом. Не думаю, чтобы меня подозревали в убийстве. По-прежнему считается, что она с собой покончила. Но если они захотят раздуть историю в газетах — что ж, они это смогут, вот и все.

Джон сидел, подложив под шею диванную подушку, и спокойно слушал, но у Уолтера возникло впечатление, что Джону его история не понравилась, что он начинает сомневаться в ее правдивости.

— Кто тебя опознал? — спросила Элли.

— Человек по имени Де Врис. Корби… То ли этот человек запомнил мое странное поведение, когда я носился по ресторану в поисках Клары, то ли Корби и в самом деле меня подозревает и не почел за труд описать мою внешность этому типу. Де Врис был одним из пассажиров автобуса.

— Кто этот Корби?

— Сыщик. Из Филадельфии. Тот самый, с кем я беседовал, когда ездил опознавать Клару. — Уолтер как-то умудрялся говорить ровным голосом; закурив сигарету, он продолжал: — Если верить ему, а так он, по крайней мере, сначала и утверждал, Клара с собой покончила.

— Если тот человек видел тебя все время…

— Не все, — прервал ее Уолтер. — Он не видел меня в ту минуту, когда я только приехал, когда Клара, должно быть, бросилась с обрыва. Он видел, как после я ждал ее в ресторане.

— Но если б это ты ее убил, ты бы не стал торчать в ресторане добрых четверть часа, ее высматривая!

— Вот именно, — поддержал ее Джон.

— Верно, — произнес Уолтер, садясь на диван. Элли взяла его руку и, не выпуская из своей, опустила на диван между ними.

— Ты боишься? — спросила она.

— Нет! — возразил Уолтер. Он заметил, что Джон смотрит на их сомкнутые руки, и высвободил свою. — Но для меня все сложилось не самым лучшим образом, правда? В таком деле никогда ведь не докажешь, убийство это или самоубийство, верно?

— О да, — нетерпеливо процедил Джон. — Они еще тебя подергают, поднакопят фактов и в конце концов решат, что это самоубийство, потому что ничем другим быть не может.

Уолтер глянул на Джеффа — пес, свернувшись калачиком, уснул в кресле. Стоило подкатить автомобилю, как Джефф уже вертелся под дверями, ожидая хозяйку. Уолтер вскочил и налил себе еще виски. Когда-то и он любил Клару, подумалось ему. Но, кроме старой миссис Филпот, все, похоже, забыли, что он любил Клару. Он горько усмехнулся, плеснул в стакан содовой, обернулся — и встретил взгляд Элли.

Она встала.

— Мне нужно ехать — завтра рано вставать.

— Завтра? — удивился Уолтер.

— Да, мне нужно к Ирме, моей нью-йоркской подруге. Я повезу ее в Ист Хамптон, ее тамошние знакомые пригласили нас на ленч.

Уолтеру хотелось упросить Элли еще немного посидеть с ними, но он не посмел в присутствии Джона, у него даже не хватило смелости попытаться.

— Ты завтра позвонишь? — спросил он. — Я весь день сижу дома, меня не будет только с трех до пяти.

С трех до пяти в бенедиктской церкви предстояла траурная церемония.

— Позвоню, — пообещала Элли.

Он проводил ее до машины. Он ощущал в ней какую-то отстраненность, которой, как он понимал, ему не перебороть. Она сказала через окошко машины:

— Постарайся не волноваться, Уолтер. Мы с тобой все одолеем.

Она потянулась к нему, он ее поцеловал.

— Доброй ночи, Элли, — улыбнулся Уолтер.

Она уехала. Уолтер посвистел Джеффу, который выбежал на улицу следом за ними, и они вместе возвратились в дом. Несколько минут Уолтер и Джон хранили молчание.

— Мне нравится Элли, — наконец произнес Джон.

Уолтер в ответ только кивнул. Снова воцарилось молчание.

Уолтер совершенно точно представлял себе, что думает Джон об Элли. Уолтер напряженно стиснул руки. У него потели ладони.

— Но пока это дело не кончилось, — продолжил Джон, — я бы позаботился, чтоб она в нем не фигурировала.

— Правильно, — согласился Уолтер.

Больше они об Элли не заговаривали.

Утром Джон вошел в кабинет Уолтера с газетой в руках.

— Появилось, — произнес он и бросил газету Уолтеру на тахту.

Глава 22

Мельхиор Киммель завтракал в просторной квадратной кухне своего двухэтажного дома в Ньюарке. На завтрак у него были черный хлеб с мягким сыром и кружка крепкого черного кофе с сахаром. Ньюаркская «Дейли ньюс», сложенная и подпертая сахарницей, находилась перед его глазами, которые были прикованы к нижнему углу первой страницы. Его левая рука с полусъеденным куском хлеба застыла на полпути к раскрытому рту, тяжелые губы обвисли.

Стакхаус. Имя он помнил, а фотография устранила последние сомнения. Стакхаус. Ошибки быть не могло.