Бесценная награда

Катриона вышла из дома, кинула единственный взгляд на то, что происходит во дворе, и сразу получила все ответы. Бретт разыскивал ее людей. Он говорил, что займется этим, даже отправлял Аркура с Каллумом разузнать все, что можно, но Катриона не особенно раздумывала о том, как проходят поиски, потому что все равно ничем не могла помочь, только молиться. Зато теперь она знает, что у него все получилось. Ее мужчина вернул гарнизон домой!

Если они и вправду были во Франции, то им там здорово досталось, думала Катриона, медленно спускаясь по ступеням. Выглядят измученными, грязными и голодными, настолько слабы, что их пришлось нести на носилках. Оружия и коней, бывших при них, когда уезжали, тоже нет. Утрата дорогостоящая, вряд ли ей удастся возместить ее скоро. И все-таки гарнизон дома, думала Катриона, и пусть они слабы и измучены, это уже не так важно. Значение имеет только одно – они вернулись, обо всем прочем она подумает потом.

С большим трудом Катриона все же преодолела замешательство и потрясение, пригвоздившие ее к месту. Во дворе царил настоящий хаос – семьи вернувшихся воинов столпились вокруг, искали своих сыновей, отцов и братьев. О воинах следовало немедленно позаботиться. Расправив плечи, Катриона шагнула в толпу и властным голосом начала отдавать распоряжения. Задать вопросы она успеет позже.

Бретт спешился и передал поводья мальчику, стоявшему с широко распахнутыми глазами. Он наблюдал за тем, как Катриона несколькими резкими словами превращает хаос в порядок. Она даже успела успокоить тех, кто обнаружил, что их любимые уже никогда не вернутся домой. Чудо, что умерших так мало, всего четверо, хотя некоторые из тех, кого принесли на носилках, тоже в любую минуту могут умереть.

Катриона торопливо подошла к человеку, стоявшему в окружении остальных, и уделила ему особое внимание, и Бретт ощутил острый укол ревности. Невзирая на лохмотья, грязь и изможденное голодом тело, этот высокий мужчина был дьявольски хорош собой. И только когда Катриона повернулась, подпрыгнула и замахала своей подруге Джоан, вбежавшей в ворота, Бретт сообразил, что красивый дьявол – это Эйдан. Его ревность угасла мгновенно, едва он увидел, какими взглядами обменялись Джоан и ее муж перед тем, как обнялись. Облегчение, охватившее Бретта, когда он понял, что забота и внимание Катрионы предназначались мужу подруги, а не тайному возлюбленному, подсказывало, что он хочет быть для Катрионы больше, чем просто любовником.

– Сэр Джон должен умереть, – жестко и холодно произнес Аркур.

– Да, – согласился Бретт. – Причем так же, медленно как по его воле медленно гнили заживо все эти люди.

– Было бы куда милосерднее убить их в тот день, когда он заманил их в ловушку. Представить не могу, каково это – столько месяцев просидеть в темноте с урчащим от голода животом, вдыхая собственную вонь.

– Сомневаюсь, чтобы сэр Джон хоть раз подумал о них после того, как похитил, – сказал Каллум. – Приковал их в той башне и больше не вспоминал. Сделал то, чего добивался – оставил Банулт без опытной охраны и ничуть не беспокоился о том, что случится дальше с людьми, которых вероломно предал.

Бретт не мог не согласиться с ним. Часовые, охранявшие гарнизон Катрионы, были наемниками и забирали себе большую часть еды и одежды, присылавшейся пленникам. Они признались в этом, увидев направленные на них мечи. Сэр Джон забрал себе почти всех коней и оружие и просто уехал, больше не думая о людях Банулта, это подтвердят часовые, которых Бретт с товарищами взяли в плен и привезли с собой. Когда в Гормферахе отыщут пропавших коней и оружие, это будет еще одним доказательством отвратительного преступления и поможет наказать негодяя. Глядя, как последним из освобожденных гарнизона помогают войти в дом, Бретт подумал, что куда лучшим наказанием для сэра Джона было бы запереть в темнице и забыть о нем так же, как он забыл об этих людях.

К нему направлялась побледневшая Катриона. Глаза ее подозрительно блестели – она с трудом сдерживала слезы. Как только она подошла ближе, Бретт обнял ее за плечи, привлек к себе и ничуть не удивился, что она негромко заплакала. Катриона очень тревожилась о людях Банулта, даже о тех, на кого время от времени злилась, считая, что они бросили общину, стремясь к личной славе.

– Почему он просто не дал им уплыть во Францию? – спросила она наконец, отступая от Бретта и вытирая мокрые щеки рукавом.

– Возможно, потому, что они раскрыли бы сразу его подлую уловку, оказавшись там, и вернулись бы домой. – Оуэн нахмурился. – Трудно было бы и дальше придерживаться своей лжи, окажись они во Францию и обнаружь, что там все не так, как им рассказывали.

– А может быть, он боялся, что они заработают денег и вернутся сюда, чтобы укрепить Банулт, – добавил Аркур.

– Но просто оставить их медленно умирать с голоду? – прошептала Катриона.